Двадцать пятый век стал настоящим полуднем человеческой истории. Политические и социальные потрясения остались в прошлом, никогда раньше люди еще не были так счастливы. Зарплаты и пенсии росли с каждым годом, намного опережая инфляцию. Большинство предметов личного пользования к середине века стали бесплатными. Некоторые философы утверждали, что на Земле победил коммунизм.
Вихревое гравитационное поле, вошедшее в обиход в начале двадцать пятого века, произвело революцию в планетарном и межпланетном транспорте. Солнечные электростанции нового поколения привозили по несколько тераватт-часов энергии из каждого рейса к Солнцу. Энергия тоже стала бесплатной.
Наземный пассажирский транспорт приказал долго жить, лишь в промзонах сохранились асфальтовые и рельсовые дороги, но ездили по ним исключительно грузовики. Большинство перевозок осуществляли летающие тарелки с гравитационными двигателями.
В 2462 году официально стартовал терраформинг Венеры. За следующие полвека облачный покров планеты рассеялся и температура на ее поверхности упала до ста с небольшим градусов по Цельсию. По самым пессимистичным прогнозам, до массового заселения Венеры осталось не более трехсот лет.
Проблема подкралась оттуда, откуда ее не ждали. Очередной прорыв в психологии ввел в обиход виртуальную реальность и мир потрясла четвертая волна наркомании, на этот раз не химической, а электронной.
Компьютерные игры и раньше сравнивали с наркотиками, но до появления настоящей виртуальности это была всего лишь метафора. Но когда виртуальная реальность стала неотличима от настоящей, все изменилось.
Поначалу электронных наркоманов было немного, но их число быстро росло и одновременно росла глубина массового психоза. Люди стали уходить в виртуальность на месяцы и годы, миллионы людей по всему миру искренне считали себя гражданами Средиземья, Псилона или Аркануса. Игровой мир давал им то, что не мог дать мир реальный, и они покидали реальность, некоторые — навсегда. Уход в виртуальность не означал быструю смерть — современные биотехнологии позволяли десятилетиями поддерживать жизнедеятельность тела, покинутого душой. Уход в виртуальность означал смерть медленную и очень приятную.
Если следовать оптимистическим прогнозам, в 2516 году эпидемия виртуальной наркомании достигла пиковой отметки. А если верить пессимистам, это всего лишь начало.
4.
Рома так и не рассказал Максиму и Николаю, что он увидел в виртуальности. Увидел он, собственно говоря, немногое.
Нацепив шлем, он оказался в незнакомой квартире среди незнакомых людей, которые, как он точно знал, являются его ближайшими друзьями, но он не помнил, кто они такие и как их зовут. Они травили байки, которые Рома не запоминал, пили джин-тоник и курили коноплю, а потом одна девушка предложила Роме уединиться, он согласился, они стали заниматься сексом, в самый ответственный момент девушку вдруг стошнило и на этом виртуальное приключение закончилось.
— Зафиксировано невротическое состояние, — сообщил компьютер. — Рекомендуется посетить психотерапевта.
— Я что, сумасшедший? — спросил Рома.
— Пока нет, — обнадежил его компьютер. — Но скоро станешь.
— И как скоро?
— С вероятностью одна вторая — в течение двенадцати лет. Лечиться надо начинать немедленно.
— А если я откажусь?
— Твое право. Но я советую пройти хотя бы экспресс-анализ, он займет около получаса.
— Начинай, — сказал Рома и провалился в беспамятство.
Ему показалось, что обморок продлился одно мгновение, но взгляд на часы убедил Рому, что прошло целых двадцать пять минут.
— Развернутый отчет выведен на экран, — сообщил компьютер.
Рома посмотрел на экран и ничего не понял.
— Можно чуть попроще? — попросил он. — В двух словах, чтобы я понял.
— В двух словах не получится, — заявил компьютер. — Если говорить максимально коротко, то тебе надо пройти курс лечения, а потом подать заявление на эмиграцию. До отлета «Гедеона» осталось два года, ты как раз успеешь.
Роме вдруг показалось, что психотест на самом деле еще не закончился, что пробуждение было такой же иллюзией, как та вечеринка, за которой оно последовало. Уж очень слова компьютера походили на сцену из фильма абсурда.
