В руках у Долбушина по-прежнему трепетало растение. Оно выглядело прирученным. Даже позволило заглянуть себе под нижний, заботливо свернутый трубкой лист. Внутри листа обнаружилось еще одно такое же растение, только маленькое. Долбушин подставил свободную руку и через трубочку листа сдул его себе в ладонь. Юное растение слабо затрепетало листиками, чуть взлетело и опять доверчиво плюхнулось ему на ладонь.
Долбушин передал его Улу.
– Вот! – сипло сказал он. – Там у вас девушка есть, Риной зовут. Отдай его ей!
Раньше чем Ул успел удивиться, глава форта повернулся и зашагал длинными, как у журавля, циркульными ногами. Ему смотрели вслед, но он ни разу не оглянулся. Кажется, первой его целью было озеро, которое Ул и Яра недавно покинули. Похоже, Долбушин так и собирался брести от озера к озеру, купаясь и набираясь сил.
– А если он соберет разбросанные закладки? – озабоченно спросил Ул.
– Да нет, не станет, – отозвалась Яра. – А вот какой-нибудь плод, может, и съест… Это ведь только для нашего мира закладки несвоевременные… Ну это я так, просто что в голову пришло… Идем! Ты меня уже не слышишь!
И она потащила заваливающегося на нее и едва стоящего на ногах Ула к красным камням. Еще не добравшись до камней, они увидели, что в воздухе творится нечто непонятное. Его словно штопали золотистой нитью, причем места, где мелькала золотая нить, затягивались не сразу. А потом места вспышек сместились и оказались прямо перед Улом и Ярой.
И тут Яра увидела дракончика. Нахождению своему в Межгрядье он удивлялся не больше, чем кошка поразилась бы подлиннику картин Леонардо. Шнырял туда-сюда, прорывая границы мира с легкостью, с которой игла прорывала бы ткань. Слизи болота на его золотистой чешуе заметно не было. Значит, прорывался дракончик на такой скорости и в тех местах, где сдувшийся мир болота не мог ему помешать.
– Это Гастрафет! – крикнула Яра Улу.
– Нет, – вяло отозвался тот.
– А я тебе говорю: это он!.. Видишь, царапина на кожаном гребне? Это он в ШНыре сквозь стекло столовой пролетел. Гастрафет!
Дракончик продолжал возбужденно метаться, то исчезая, то вновь появляясь. Возможность таких перемещений, недавно им для себя открытая, возбуждала Гастрафета своей новизной. Он то начинал гоняться за летающими растениями, то описывал в воздухе круг, то опять исчезал.
Яру и Ула дракончик не узнавал и никак на них не реагировал, как разгулявшаяся собака не слышит голоса хозяина. Потом дракончик случайно врезался в Ула, уселся на землю и удивленно на него уставился. Ул так вымотался, что у него не было сил подзывать дракончика. Тем более что дракончик если кого и слушался, то только Насту и Рузю, да и то лишь тех команд, которые считал полезными для себя: «Иди обниматься!» и «Лопать будешь?»
Но сейчас Гастрафета явно вел какой-то инстинкт. Он приблизился к Улу, высунул язык, как ящерица, и несколько раз коснулся им в разных местах кожи Ула. Не лизнул, а именно ощупал, исследуя, как это делают змеи, для которых язык – главный осязательный орган.
Что-то определив для себя, дракончик замелькал у ног Ула, описывая вокруг них окружность. Он носился вдесятеро быстрее самой быстрой ласки, а там, где он проносился, возникал временный золотой колодец.
– Не двигайся! – прошептала Яра. Она не шевелилась, чтобы не спугнуть дракончика.
– Чего он делает?
– Помогает тебе. Дельфины выталкивают из воды утопающих. У них инстинкт поднимать детенышей для первого вдоха. А у драконов, наверное, инстинкт выталкивать с двушки все неплотное… Может, они своим раненым так помогают…
Ул заметил, что золотое свечение под его ногами становится невыносимо ярким. Он почти не мог смотреть себе под ноги – так сильно его слепило.
– Иди ко мне! Быстрее! – крикнул он Яре.
Яра с сыном послушно шагнула к нему. Ул обхватил ее. Дракончик, мелькая все быстрее, описал еще с полсотни кругов, а потом золотой колодец вспыхнул и закрылся, а сам дракончик ловко и легко скользнул в него в самый последний момент.
* * *
И опять они оказались в подвале, который недавно покинули. Яре он показался тесным и сырым. В первые секунды она ничего не видела, ослепленная золотым сиянием перехода и яркостью Межгрядья. Потом уже стала что-то различать. Рядом мелькнул и куда-то исчез Гастрафет. Возможно, опять вернулся на
