– Это уже не мое дело.
– А ты бросишь свою палицу, если я брошу трость и оставлю только костыль? А потом поговорим! – допытывался Боброк.
– Да.
– Обещаешь? Что ж, я тебе верю! Раз… два…
Боброк бросил свою трость уже на счет «два» и тяжело повис на костыле. Сухан швырнул в сторону палицу. Палица, кувыркаясь, полетела по воздуху, покатилась и затихла в углу как живая.
– Вот у меня и нет трости, – спокойно сказал Боброк.
– И отлично, что нет! – кивнул Сухан. – Яра, дай мне закладку! Ну!
Яра колебалась, тревожно поглядывая на Ула. Отдать закладку Сухану, едва не набросившемуся на Боброка? Шпиону Гая? Конечно, раньше между ними и начало формироваться что-то вроде доверия, особенно когда он тепло смотрел на ребенка, но…
Левая рука Боброка скользнула в карман и что-то быстро перебросила в правую. Компактный, лаконичного дизайна пистолет.
– HS2000 – хорошая хорватская модель. Почему-то не так известен, как «беретта», «вальтер» и «глок», хотя по многим параметрам надежнее, – все так же миролюбиво сказал Боброк. Темное дуло смотрело Сухану точно в лоб. – Староват я, чтобы прыгать и фехтовать. А вот стрелять еще не разучился. Не двигайся… В свою изнанку миров ты уйдешь только с моей пулей!
– Ты обманул, когда отбросил трость, – сказал Сухан.
– Обманул? Я не утверждал, что у меня нет оружия. Я лишь согласился бросить трость… Ну, хватит болтать! Давай сюда закладку!
И дуло пистолета неожиданно для всех перепорхнуло с Сухана на Яру. Яра застыла. Сердце запоздало, отказываясь пугаться, прыгнуло у нее в груди.
– В тебя я тоже успею попасть… Так что без геройства… – предупредил Боброк Сухана и скосил глаза на Ула. – А ты, папаша, стой там, где стоишь… Нет, руки поднимать не надо… Просто держи их так, чтобы я видел, и не дергайся… Никаких там фигурок на нерпи и всего такого прочего.
– Я же говорил: отдай мне! Я бы успел унести… Эх! – тоскливо сказал Яре Сухан.
Прорезь в изнанку миров выцветала, утрачивая форму как струйка дыма в пространстве. Яра подумала, что если она сейчас бросит закладку в прорезь… Но нет, было уже поздно. Прорезь исчезла. Да и не дали бы ей бросить. Боброк не сводил глаз с закладки.
– Как ты догадался? – спросил он у Сухана. – Фляжка?
– Фляжка, – подтвердил Сухан. – Когда ты в третий раз вжался в нее лбом… Вначале я решил, что это просто привычка к алкоголю, но после…
– К алкоголю тоже… – усмехнулся Боброк. – А фляжка… Это случилось уже после моего ранения, когда я чудом выкарабкался. Я был изломан. Смят. Не спал ночами от боли… А однажды мне подбросили фляжку. Да, эту самую! Просто разлетелось стекло – и вот она лежит на полу… – Другая рука Боброка, подмышка которой опиралась на костыль, скользнула в карман за фляжкой. Боброк качнул ее на ладони, а потом быстро привычно коснулся ею своего лба. Фляжку он при этом, как прежде, не открывал и содержимого ее не отхлебывал.
– Видите эти литые виноградные грозди? В них псиос. Когда я прикладываю их ко лбу, псиос переливается в меня. Не слишком много псиоса, разовая доза… Ее хватает на час. Потом опять. Меня псиос не опьяняет. Не вызывает образов и всего прочего. Он нужен мне просто чтобы жить…
– Зачем? – спросила Яра.
Боброк усмехнулся.
– Зачем жить? – спросил он. – Да так вот просто. Жить-то хочется. Я же говорил, что должен был умереть. А вот живу.
– Я не о том. Не зачем жить, а зачем псиос? Почему вы не выбросили фляжку?
– Почему-то не выбросил. Она пролежала у меня в столе с месяц. Однажды ночью я стал задыхаться, решил, что умираю, и, сам уж не знаю как… вцепился в эту фляжку… Через несколько дней сделал это опять. Теперь я на псиосе. Двигаюсь, хожу только благодаря псиосу… Без него я стану лежачим. Только зрачками смогу шевелить. И вечная боль, боль, боль… Вы не знаете, что такое боль.
– Закладка исцелит тебя от боли, – сказала Кавалерия.
Боброк угрюмо взглянул на нее. До этого смотреть на Кавалерию он избегал.
– Ее придется отдать Гаю.
– Почему?
– Я на псиосе. Думаю, вы даже не понимаете, какие дозы псиоса я принимаю… Если фляжка перестанет давать мне псиос, я начну кататься по полу еще до сегодняшнего вечера.
