Не будучи авиационным специалистом, Брент все же понимал, что самолет почти неуправляем, а скорость чрезмерно велика. Он не думал о собственной смерти, вернее, страх прятался где - то на периферии сознания. Невыносимым для Брента было то, что из - за него погибнут люди, много людей, которые и не подозревают о мрачных тайнах Фоксхола и которые просто оказались в том же самолете...
Вытащив из кармана футляр с Ключом, Брент открыл крышку и посмотрел на мерцающие кристаллы. "Боинг" разобьется, это ясно. Даже если сядет на полосу, огромную скорость погасить не удастся, и "Боинг" врежется в здание аэровокзала, пожарную машину или другой самолет. Привести в действие Ключ вот что нужно сделать. Как бы он ни сработал в столь необычных условиях, хуже не будет. Возможно, какие-то силовые поля, вызываемые к жизни Ключом, смягчат удар. А может быть, самолет забросит в Фоксхол, где он опять же или каким-то образом уцелеет, или... Нужно попытаться. Один шанс из миллиона лучше гарантированной гибели. Пусть Фоксхолл. Как бы там ни пришлось экипажу и пассажирам, живые могут вернуться домой. Мертвые - нет.
Брент перевернул пластину Ключа и прижал пальцы к овалам. Его подбросило в кресле мощнейшим электрическим ударом, словно разбудившим в его черепной коробке клубок ядовитых змей. Потемнело в глазах, но только на мгновение, а потом зрение возвратилось и обрело небывалую ясность и остроту. Страшная головная боль будто высасывала мозг Брента.
В иллюминаторах полыхало оранжевое пламя. Выглядело это так, как если бы от искры короткого замыкания воспламенилась насыщенная летучими парами воздушно - топливная смесь. Но произойди такое на самом деле, самолет немедленно взорвался бы, как подожженый водородный аэростат. Нет, это было холодное пламя энергетических завихрений.
Внутри пассажирского салона повис фиолетовый туман, в котором метались тысячи крохотных молний. Что - то тупо ударило в фюзеляж спереди и снизу.
В пилотской кабине тумана не было. Летчики видели пламя снаружи перед носом "Боинга" образовалась огненная подушка. Скорость скачком упала, и тут же самолет плюхнулся на полосу и помчался вдоль длинного ряда пожарных и медицинских машин.
Выключив двигатели, Макинтайр врубил аварийные пневматические тормоза. Покрышки шасси с левой стороны лопнули. Самолет накренился, притормаживая, но все ещё несся слишком быстро. Командир дал двигателям полный реверс. Всего в трех метрах от края полосы "Боинг" замер неподвижно, и оранжевое пламя исчезло.
- Сели, - выдохнул Макинтайр. - Поздравляю вас, джентльмены. Черт меня возьми, если я понимаю, как, но мы сели.
Развеять недоумение командира мог пассажир, летевший по документам Джона Аллена, но он молчал и смотрел в иллюминатор, сжимая в руке Ключ. Фиолетовый туман в салоне пропал так же внезапно, как и появился. Счастливые пассажиры орали здравицы экипажу. "Вот я и дома", - подумал Стивен Брент, которого с этой минуты уместно было именовать Игорем Борисовичем Дубровиным. - "В Шереметево - 2, а не в Фоксхоле". Еще раз он рассеянно подумал о том, что у Ключа (или подконтрольных ему сил), вероятно, не хватило мощности, чтобы перебросить в Фоксхол гигантский "Боинг", если такое вообще возможно вдали от Двери, но пробужденная энергия поглотила инерцию самолета. Так это было или нет, катастрофы не произошло... А на вопросы, связанные с Ключом, ответят другие люди.
Головная боль отпустила Дубровина. Он захлопнул футляр и уложил его во внутренний карман плаща. Вот теперь пришла пора побеспокоиться и о том, ждут ли его в Москве...
8.
Около четырех часов утра Кремнев и Богушевская сидели в машине с потушенными огнями. Они ждали Зорин, и Зорин явился.
Сначала в отдалении зажглись две золотистые точки - фары, затем послышался звук автомобильного мотора. Машина проехала совсем близко от притаившегося "Фольксвагена", и какое - то время Кремнев с ужасом ожидал выстрелов.
Зорин остановился метрах в пятидесяти впереди и боком, как краб, выбрался из машины - темный силуэт в длинном плаще на фоне отсвета фар. Вытянув руку с чем - то, напоминающим издали пульт дистанционного управления, он стоял неподвижно.
