Мои слезы – как свора собак на поводках. Как ни пытаюсь сдерживать их, они все тянутся вперед. Я опускаю голову. Брэндон уже напал на Джина; он раскладывает на полу свой плакат. Сесилия улыбается ему; от усталости волосы ее поникли и висят вдоль лица.
Но вот она переводит взгляд на нас – на меня и Клинта, все еще мокрых до нитки и смущенных. Она внимательно осматривает злобно сжатые челюсти Клинта, изучает мое лицо, горячее от неловкости. Брэндон наконец заканчивает свою презентацию и переводит дух.
– Брэндон, – говорит Сесилия, откидывая со лба длинную каштановую прядь и подхватывая пару пустых стаканов. – Мы будем рады увидеть твой плакат у нас в окне. А пока почему бы вам с Клинтом не пройтись по городу? Он бы тебе показал, где еще тебе разместить свои объявления. А Челси подождет вас тут.
Брэндон бежит к двери, по пути хватая Клинта за руку. Он вприпрыжку спешит наружу, волоча Клинта за собой, и радостно напевая «Сесилию» Пола Саймона.
Я все еще неодобрительно качаю головой, когда меня зовет Сесилия:
– Подойди сюда, Челси.
Она кивает в сторону кухни.
Я следую за ней; мне все еще хочется плакать. Сейчас, наверное, даже больше, чем раньше. Если она хоть слово мне скажет, глаза у меня превратятся в машину для поливки газонов и зальют всю кухню ресторана; с каждой стальной поверхности, от вытяжек до жироуловителей, будет капать вода.
– С посудой не поможешь? – спрашивает Сесилия.
Помогу, хотя все это немножко странно. Но по крайней мере будет чем занять руки, и не придется смотреть Сесилии в глаза. Я смогу опустить голову, смотреть себе на руки, и она не узнает, что я готова разрыдаться из-за ее сына. Что я на грани истерики из-за того, что он отказал мне. Я ему не нужна в том же смысле, в каком он нужен мне.
Я ищу взглядом полотенце-губку-перчатки… Не в силах спросить у Сесилии, с чего мне начать. И тут оказывается, что за самой моей спиной стоит Джин. Сесилия обращалась к нему. Пока Джин идет к раковине, она достает из холодильника бутылку колы, а потом жестом приглашает меня идти за собой по длинному узкому коридору с кирпичными стенами. Она сворачивает в крошечный, обставленный по-спартански офис. В центре деревянного письменного стола стоит ноутбук; заставка на его экране отсвечивает причудливым синим сиянием на металлической поверхности канцелярского шкафа, который по углам уже пошел ржавчиной. Помимо этих двух предметов мебели в комнате есть еще офисный стул. Вот и все.
Сесилия ставит колу рядом с ноутбуком и усаживается перед экраном. Говоря со мной, она одновременно набирает на клавиатуре какой-то текст.
– У Клинта уже два года не было девушки. Наверно, странно, что я, его мать, говорю о таких вещах – Клинт убил бы меня, если бы узнал, что я…
– Клинт – мой тренер, – возражаю я, переминаясь с ноги на ногу в дверном проеме.
Сесилия, нахмурившись, смотрит на меня. В уголок ее губ проползает улыбка.
– А я не просто его мама, – сообщает она мне. – Хочешь верь, хочешь нет, но у меня до Клинта тоже была жизнь. И до Джина.
Я неловко поеживаюсь. Чего она от меня хочет? Зачем рассказывает мне историю личной жизни Клинта? При чем тут я? Этот тупой день вообще когда-нибудь закончится или нет?
– У Клинта была девушка. Они росли вместе, – она, прищурившись, вглядывается в монитор. – Дружили с детства, и потом эта дружба переросла в нечто большее.
Она заходит на какой-то сайт и продолжает смотреть на экран, сжав зубы.
– Но, наверно, рассказ чьей-то матери не произведет такого впечатления, как написанная история, да? Или, скажем, старая статья в Интернете? Я знаю, что ты пережила много боли, Челси, – добавляет она мягко. – Из того немногого, что рассказал мне Клинт… Естественно, что ты напугана.
Я открываю рот, чтобы возразить, но успеваю произнести лишь слово, когда Сесилия поднимает вверх руку. Она пристально смотрит на меня – точь-в-точь Царапка, когда я отвлекаю его от охоты, чтобы позвать к ужину.
– Клинт рассказал, что ты боишься всего, что он предлагает. Ездить на велосипеде. Боишься байдарок. А представь, до чего ему страшно. Я вижу, как он… – Сесилия замолкает, задумчиво дергая себя за губу. – Сердечные раны ужасно сложно вылечить. Очень медленно заживают.
