Когда мрак сделался непроходимым, Арагорн остановился. Лишь дважды за весь день они позволяли себе передышку, и теперь двенадцать лиг отделяло их от восточной гряды, на которой они встречали рассвет.
— Опять перед нами трудный выбор, — проговорил Арагорн. — Будем ли мы отдыхать ночью или идти, пока у нас остаются силы и воля?
— Если враги отдыхать не станут, а мы уляжемся спать, они оставят нас далеко позади, — сказал Леголас.
— Но ведь и оркам требуются привалы? — отозвался Гимли.
— Орки редко в открытую ходят под солнцем, а эти решились, — ответил Леголас. — Разумно предположить, что и ночью они отдыхать не будут.
— Но если мы пойдем ночью, запросто можем потерять их след, — возразил Гимли.
— След прямой и не отклоняется ни вправо, ни влево, сколько могут видеть мои глаза, — стоял на своем Леголас.
— Может, я и сумею вести вас во тьме по прямому маршруту, — засомневался Арагорн, — но если они свернут в сторону, потребуется много времени днем, чтобы снова взять правильное направление.
— К тому же только днем мы сразу приметим, если отдельный след свернет в сторону, — заметил Гимли. — Вдруг один из пленников сбежит или одного из них уведут на восток, к Великой Реке, к Мордору? В темноте мы пройдем мимо и никогда не узнаем об этом.
— Верно, — согласился Арагорн. — Но, если я правильно прочел следы, орки Белой Руки победили и весь отряд движется теперь к Исенгарду. Это направление подтверждает мою давешнюю догадку о возникшей у них ссоре.
— Все же трудно судить об этом с полной уверенностью, — возразил Гимли. — И как же возможность побега? Во тьме мы не увидели бы следа, который привел к броши.
— Орки после этого случая удвоят бдительность, а пленники еще больше устанут, — добавил Леголас. — Они не предпримут новой попытки, если только мы не поможем им. Как это произойдет, трудно себе представить, сначала нужно догнать их.
— И все-таки даже я, гном, опытный путешественник и не самый слабый из нашего рода, не могу пробежать всю дорогу до Исенгарда без остановок, — сказал Гимли. — Мое сердце тоже горит, и я хочу как можно быстрее продолжить путь, но сейчас я нуждаюсь хотя бы в коротком отдыхе перед тем, как бежать дальше. А если уж мы решим отдохнуть, то ночь для этого — лучшее время.
— Я предупреждал, что выбор будет трудным, — заметил Арагорн. — На чем же мы остановимся?
— Вы — наш предводитель, — сказал Гимли, — и опытны в преследовании. Вам и выбирать.
— Сердце велит мне идти дальше, — заявил Леголас. — Но мы должны держаться вместе, и я повинуюсь вам.
— Вы предоставляете решение не лучшему из нас, — произнес Арагорн. — С тех пор как мы прошли Аргонат, я делаю одну ошибку за другой.
Он помолчал, глядя на северо-запад, в надвигающуюся ночь.
— Мы не пойдем в темноте, — отрезал он наконец. — Опасность потерять след или пропустить что-то важное представляется мне достаточно серьезной. Если бы лунного света было достаточно, мы использовали бы его. Но, увы, луна теперь молодая и бледная и рано заходит.
— К тому же нынешней ночью завернута в саван, — пробормотал Гимли. — Если бы Леди подарила нам свет, который достался Фродо...
— Каждый ее дар необходим тому, кому достался, — сказал Арагорн. — Перед ним — действительно трудная задача. А то, чем мы теперь озабочены, — лишь незначительная страничка в летописи великих деяний. Может быть, наша охота напрасна с самого начала и мы не в силах ни ухудшить, ни улучшить положение. Но я сделал выбор. Давайте не будем терять драгоценное время!
Он лег на землю и тут же уснул, потому что не спал с ночи, проведенной в тени Тол-Брандира...
А пробудился незадолго до рассвета и сразу вскочил. Гимли еще не проснулся, а Леголас стоял, вглядываясь во тьму на севере, задумчивый и безмолвный, как молодое дерево в тихую ночь.
— Они далеко, — печально сказал он, обернувшись. — Чувствует мое сердце, не отдыхали они этой ночью. Только орел смог бы догнать их теперь.
— И все же мы должны попытаться! — Арагорн наклонился и разбудил гнома: — Пора! Надо идти! След остывает!
— Но все еще темно, — бормотал Гимли. — Даже Леголас с вершины холма не сумеет разглядеть их до восхода солнца.
