— Да, расскажу, — согласился Древобородый, по-видимому довольный их просьбой. — Но я не могу рассказывать подробно — только вкратце. Надо нам от разговоров переходить к делу: завтра созовем совет, предстоит много работы, возможно, начнется путешествие.
— Это необыкновенный и печальный рассказ, — продолжил он, помолчав. — Когда Мир был молод, а леса обширны и дики, были энты, их женщины, были и энтские девушки. Ах! Красота Фимбретиль, легконогой Гибкой Ветви, во дни моей нежной юности! Они ходили вместе и селились вместе. Но наши сердца росли по-разному: энты отдавали свою любовь тому, что встречали в Мире, а их жены — другим вещам. Энты любили большие деревья, дикие леса и склоны высоких холмов, они пили воду из горных рек и ели только те плоды, что падали с деревьев. И эльфы научили их разговаривать, и энты разговаривали с деревьями. А энтские девушки и женщины занялись меньшими деревьями и лугами, что лежат в солнечном сиянии у подножия лесов, они видели терн в чаще, и дикое яблоко, и ягоду, цветущую весной, и зеленые водяные растения летом, и зрелые травы в осенних полях. Они не хотели разговаривать со всеми этими растениями, они хотели, чтобы растения слушали их и повиновались им. Женщины энтов приказывали им расти в соответствии со своими желаниями, выпускать листья и приносить плоды, которые им понравились бы. Женщины энтов хотели порядка, совершенства и мира. Но под всем этим они понимали вот что: растения должны оставаться там, где они их посадили. Поэтому они стали устраивать сады и жить в них. А энты продолжали бродить и приходили в сады лишь изредка. Затем, когда Тьма пришла на Север, энтские женщины пересекли Великую Реку, устроили новые сады, ухаживали за полями, и мы видели их еще реже. После того как Тьму удалось отогнать, земля энтских жен богато расцвела, а их поля были полны зерна. Многие люди учились искусству обращения с растениями у энтских жен и высоко чтили их. А мы для них стали всего лишь легендой, тайной лесного сердца. Но мы все еще здесь, а сады энтских жен исчезли. Земли, где цвели они в прежние времена, люди теперь называют Бурыми.
Помню, когда-то очень давно — во времена войны между Сауроном и людьми Моря — мной овладело желание снова увидеть Фимбретиль. Она была по-прежнему прекрасна в моих глазах. Когда я видел ее в последний раз, она мало походила на былых энтских женщин, потому что все они с тех пор согнулись и потемнели от своей работы, волосы их выгорели на солнце до цвета спелого зерна, а щеки уподобились красным яблокам. Но глаза оставались глазами нашего племени. Мы пересекли Андуин и пришли в их холодную землю, но обнаружили ее пустынной: она была сожжена и разграблена всюду, куда бы мы ни шли. Энтских женщин нигде не было. Долго мы звали и долго искали. Мы спрашивали у всех, кого встречали, куда ушли энтские женщины. Некоторые говорили, что никогда не видели их, другие — что видели, как наши женщины шли на запад, третьи — на восток, четвертые — на юг. Но нигде, куда бы мы ни пришли, мы их не находили. Велико было наше горе. Но дикий лес звал, и мы вернулись к нему. Много лет возвращались мы туда и искали своих женщин, расходясь далеко во все стороны и окликая их прекрасными их именами. И ныне энтские женщины для нас лишь воспоминание, и бороды наши стали длинными и седыми. Эльфы сочинили много песен о том, как мы искали своих жен, то некоторые из этих песен перешли в языки людей. Но мы не сочиняем песен об этом. Когда думаем о наших женщинах, с нас довольно повторения нараспев их прекрасных имен. Мы верим, что снова встретимся с ними, когда придет время, и найдем землю, где сможем быть вместе и обретем утерянное счастье. Но предсказано, что это произойдет лишь тогда, когда мы утратим все, что имеем. Возможно, наконец это время приблизилось. Ибо если Саурон в древности уничтожил сады, то теперь Враг стремится уничтожить и все леса.
У эльфов есть песня об этом, по крайней мере так я ее понял. Ее пели по берегам Великой Реки. Заметьте, она никогда не была энтской: по-энтски это была бы очень длинная песня. Но мы знаем ее и иногда напеваем про себя. Вот как звучит она на вашем языке: