— Ага, веселый. Злобный он. А ну брысь, — Эвандор взмахнул руками и резко дернулся корпусом в сторону Роби, будто хотел напасть.
Разумеется, с переломом такое не удастся, но песик в подобные тонкости не вникал, и кинулся наутек.
— Прекрати его пугать, — бросилась на защиту любимца возившаяся с кустами ежевики Касанта. — Ты сам злобный.
— Пусть боится, — Эвандор рассмеялся.
Боится!
Разгадка пришла, как вспышка молнии.
— Вот чего нам не хватает. Страха!
— Чего? — забыв на секунду о взаимной неприязни, Эвандор и Касанта дружно уставились на него.
— Страх! — ответ казался настолько очевидным, что Джантор удивлялся, как он не додумался раньше. — Вот что теряется в нейроклипах. Ощущение опасности. Страх.
* * *
— Только не говори, что мы боимся, — насупился Эвандор. — Я ничего не боюсь. Прыгаю, и все.
— Что теряется? О чем ты? — с удивлением спросила Касанта.
Ах, ну да, она же вообще не знает.
— Смотрите, когда мы реально прыгаем, то сознаем потенциальный риск. Да, он настолько мал, что в большинстве случаев им можно пренебречь. Однако вероятность нераскрытия парашюта и других опасностей сохраняется, что придает нашим прыжкам особую остроту. А при создании нейроклипа ощущение опасности теряется.
— Конечно теряется, — Эвандор усмехнулся. — Ведь от нейроклипов не умирают. Чего им бояться?
— Ты прав — ничего. Но, — Джантор задумался, параллельно отыскивая в памяти нейробука учебник по эмоциональным состояниям и связанным с ними зонам мозга, — страх относится к непроизвольно-автономным процессам. Он может возникать и в отсутствие реальной угрозы. В старину даже существовала особая категория психических заболеваний, именуемых фобиями. Некоторые люди панически боялись высоты, замкнутых пространств, крыс…
— А чего их бояться, — презрительно скривился Эвандор, — раздавить, и все.
Он впечатал каблук здоровой ноги в асфальт, словно давил невидимую крысу.
— Я про другое. Суть в том, что эмоциональный уровень эволюционно древнее сознательного, а потому сильнее. В случае фобий люди испытывали панический страх при полном отсутствии реальной опасности. Но, поскольку в мозгу есть нейроны как возбуждающие, так и есть тормозящие, с появлением вживленных компьютеров разум получил дополнительный козырь. Мы способны сознательно подавлять нежелательные эмоции и ощущения. Как, например, боль. Тебя ведь совсем не мучает сломанная нога, хотя без нейробука ты бы ужасно страдал.
— Да, да, я знаю, что нейробук подавляет боль, только информирует о повреждении. У меня на краю поля зрения постоянно торчит виртуальная модель с красной ногой. Но причем тут страх?
— Там тот же принцип. Страх и боль эволюционно сформировались как защитные реакции на внешние угрозы. Они вообще сильно связаны. Чаще всего страх вызывается тем, что причиняет боль. Единожды обжегшись, животное держится от огня на расстоянии, значительно превышающем безопасное, потому что боится. Но мы, люди, находимся на более высоком уровне развития, мы можем оценить опасность, просчитать. И действовать, даже сознавая угрозу жизни и здоровью. Прежние эволюционные механизмы утратили свою значимость, но, будучи более древними, сохранили влияние. И только с появлением нейробуков стало возможно его устранить. Однако вживленный компьютер способен работать в обе стороны. Как подавлять страх, так и вызывать его, даже если никакой угрозы нет. Мы вполне способны добавить в нейроклипы ощущение опасности.
Эвандор чуть помедлил. Наконец пожал широкими плечами.
— Ерунда все это. Не забивай ты голову нейроклипами, давай лучше придумаем, как полет зацепом организовать.
— Организуем, но потом. Тебе все равно надо ногу залечить. А я как раз успею добавить в нейроклипы немного страха.
— А кто захочет их смотреть, если они станут пугать? — спросила Касанта.
— Ну, я же не собираюсь вызывать панический ужас. Добавлю чуть-чуть. Примерно как ты добавляешь специи в свои блюда. Самую малость, для остроты.
Джантор чувствовал, что нашел разгадку. Поднявшись к себе, запустил по Интернету поиск утилит, вызывающих страх. К его огромному удивлению, ни одной не нашлось. Он расширил поиск, используя разные комбинации ключевых слов — бесполезно. Готовых нейропрограмм, использующих эту эмоцию, также не оказалось. А последняя научная статья, посвященная страху, опубликована почти двадцать лет назад.
