— Конечно, — улыбнулась девушка.
— Ты серфингистка, или на водных лыжах? — последняя мысль напомнила Джантору о собственной идее зацепиться за самолет.
— Серфинг. В эти выходные катались в Калифорнии. Волна там была отличная, по три-четыре метра. Хотя, конечно, для ваших высот это мелочь. Тебя вряд ли впечатлит.
— Ну почему же. Наоборот, я всегда рад новым ощущениям. Так что если у тебя есть нейроклипы…
— Да, да, — поддержал Стейзи, — нам обоим интересно.
Джантор загрузил в нейробук три клипа, запустил первый. И оказался за тысячи километров от Остина. Яркое солнце над головой, свежий ветер, соленые брызги в лицо. И волна. Мощная, стремительная, переменчивая, будто живая. Каждую секунду она пыталась опрокинуть, сбить с ног человека, бросившего вызов чуждой стихии. Стена сине-зеленой воды неслась следом, вдвое выше человеческого роста пенящийся гребень буквально накрывал, захлестывал с головой, грозя окончательно поглотить. Но каким-то чудом доска летела на долю секунды, на несколько сантиметров впереди бушующей стихии.
— Здорово, — сказал он, посмотрев все три.
— И не говори. Словно сам на волнах покатался, — сказал, улыбаясь, Стейзи.
Последнее замечание приятеля вернуло мысли Джантора к старой проблеме.
— А ты сама свои клипы потом запускаешь? — спросил он девушку.
— Конечно. На море ведь не каждый день выберешься. А тут практически то же самое.
— И как, насколько удается передать впечатления?
— Ну ты же сам чувствовал, — толкнул его в бок Стейзи. — И ветер, и волны, и солнце. Все классно.
— Да я не спорю, просто… — Джантор посмотрел на Веранту. — У тебя не возникает ощущения, будто чего-то не хватает? Как бы теряется, или типа того.
Минуты две она молча думала.
— Вроде нет. С нейроклипами я заранее знаю, что будет дальше, если ты это имеешь в виду. Нет? Тогда я не знаю. А разве у тебя по-другому? Все же здорово. Такой полет, скорость, ветер. Эти ваши сальто и вращения, просто голова кругом.
— Есть такое, я не спорю. Только все равно создается ощущение, будто чего-то не хватает. Пропадает, и все тут.
— А что хоть теряется? — спросил Стейзи. — Какое ощущение?
— Да я и сам не могу точно сформулировать.
— Это усложняет задачу.
Они с полчаса обсуждали проблему, правда, без особого успеха, пока нейробук не напомнил Джантору, что приближается время тренировки.
Спорт был неотъемлемой частью жизни любого фиомсянина. Ежедневные полчаса бега для развития выносливости, полчаса со штангой для силы, и час игровые виды, развивавшие ловкость, реакцию, координацию.
У Джантора по расписанию сегодня футбол. Среди немногочисленных зрителей заметил Эвандора. Сломанную ногу обхватывал механический каркас с искусственными мускулами, надежно фиксируя кость и поволяя ходить. Но не играть, а потому выглядел приятель мрачно.
Из стандартной игровой пятерки больше всего он любил как раз футбол. Эвандору нравилась контактная силовая борьба, на футбольных и хоккейных матчах он играл с огнем в глазах. В то время как бейсбол и теннис чуть ли не вызывали уныние.
После игры в Веббервиль они поехали вместе.
— Как нога?
— Неделю с этой штукой ходить, — Эвандор поморщился, — и еще две без активного спорта. Ты как, уже думал над полетами зацепом?
— Нет, я тут ломаю голову над проблемой потерянных ощущений. Ведь нейробук может записывать и воспроизводить сигнатуры с высокой точностью, а в нейроклипах что-то пропадает.
— Пусть сами прыгают, — скривился Эвандор.
Подобно инструкциям, нейроклипы вызывали у него малопонятное отторжение. Они подъехали к дому Джантора, приятель хотел забрать свой парашют. Когда вылезли из машины, навстречу с громким лаем кинулся Роби.
Эвандора песик с самого начала невзлюбил. Да и вообще, как заметил Джантор, животные относились к другу с явной неприязнью. Он, в свою очередь, не любил домашних питомцев и их хозяев, а потому единственный из всех знакомых практически не заглядывал в гости, приходя лишь по делу.
— Что разгавкался, мерзкая псина, — Эвандор подобрал мелкий камушек и замахнулся.
— Не горячись, — Джантор ухватил приятеля за руку, мешая бросить. — Ну лает и лает, не обращай внимания. А вообще он веселый.
