Влад хитер до такой степени, что практически стал социопатом. Он никогда не раскроет такое преимущество, пока не окажется слишком поздно.
Конечно, у меня тоже был один козырь. Влад может и не знать, что я могу связываться во сне только с ним.
– Скажи мне, зачем я только что провернул это с моим названным отцом?
Подозрительный голос Максима прорвался сквозь мои размышления. Хотя я и не считала, что нашептывания сна с Владом реальны, мелочное сомнение все же удержало меня от правдивого ответа.
– Мне, эм, приснился сон, что его самолет разбился, – сказала я, сумев вынести его взгляд, несмотря на то, что ощущала, как на лбу загорелась неоновая вывеска «Лгунья!».
Раздалось хмыканье.
– Тебе нужно забыть о нем. Если ты этого не сделаешь, то попросту сойдешь с ума.
Сойду с ума? Подумала я мрачно. Все признаки указывали, что давно уже сошла.
Под промокшей одеждой мышцы кричали, но я продолжала поднимать и опускать ноги в четком равномерном темпе. Сто тридцать девять… сто сорок…
– Ты должна остановиться. Это ненормально.
Руки Максима были скрещены, красивое лицо сильно нахмурилось. Я проигнорировала его слова, продолжая поднимать ноги.
Прохладные руки охватили лодыжки, не позволяя сделать еще один заход.
– Я сказал, Лейла. Остановись.
Я посмотрела на него.
– Отпусти меня.
Его хватка лишь усилилась.
– Нет, пока ты не скажешь мне, что съела за последние несколько дней.
Смех вышел рваным от напряжения.
– Мне начать с моего лучшего друга, которого разнесло вдребезги, или перейти к той части, где ты предположил, что его убийцей может оказаться мой бывший парень?
Или, быть может, даже ты? Добавил мой противный внутренний голос.
Я старалась не обращать внимания, что голосок этот становится все громче. Максим утверждал, что не знал о моей огнестойкости, но он мог услышать об этом, пока я жила у Влада. Он помог мне найти изготовителя бомбы, но что если только потому, что знал, что Адриан мертв? С тех пор он был против продолжения поисков вампирши, опасаясь за мое здоровье. Но что если сердечного приступа не было? Что делать, если кровотечение из носа не было следствием злоупотребления силой?
– Тебя беспокоит что-то еще, – сказал Максим, отпуская мои лодыжки. Я села и стала тщательно подбирать слова.
– Упражнения помогают оставаться сильной, мне это нужно, чтобы завтра связаться с вампиршей. Я ждала уже достаточно.
Максим хмыкнул.
– В эти несколько дней ты очень напоминала мне Влада.
– То есть? – спросила я резко.
– Твоя навязчивая идея мести. Потом ты помчишься через континенты к этой вампирше, стоит только тебе ее найти.
Мысль была привлекательной, но…
– Это не просто месть. На спинах моей семьи нарисуют цели, как только убийцы выяснят, что я жива. – Затем я сменила тактику. – Кроме того, мне постоянно снятся кошмары о том, как Влад находит нас. Упражнения помогают мне нормально спать.
Все верно. Я позволила себе расслабиться прошлой ночью, и пожалела об этом, когда сон с Владом рассказал мне о его близости ко мне. Это было нереально, но я проснулась с носовым кровотечением и предчувствиями, оба из которых скрывала от Максима.
Его серый взгляд приобрел оттенок зеленого.
– Есть и другие способы успокоить тебя перед сном.
После нашего поцелуя на тротуаре он впервые завел об этом речь; довольно по джентельменски, если учесть, что мы были заперты в одной комнате в течение последних трех дней. Я собиралась быть с ним мягкой, как вдруг внутренний голос вырвался на поверхность.
Вот он твой шанс! Сними перчатки и дотронься до него. Если на нем хоть где-нибудь есть сущность той брюнетки, то он виновен, это будет ясно как ад.
Я остановилась. Могла ли я быть такой безжалостной?
Ты плаваешь с акулами, отозвался мой безжалостный внутренний голос. Либо отрасти зубы, либо тебя съедят.
Взгляд Максима стал ярче. Он не знал, почему я рассматривала его предложение. Вина боролась с холодной практичностью. Максим не делал мне ничего, кроме добра, но насколько хорошо я его знала на самом деле? Впрочем, Влад знал его многие столетия, но теперь Максим действовал у него за спиной.
Лицо Марти промелькнуло в голове после лиц отца и Гретхен. Кто-то убил моего лучшего друга и мог навредить семье, чтобы заманить меня. Я не могла позволить себе быть наивно доверчивой, когда имела возможность удостовериться в этом.
