— Поработав с ними, мы поняли, они — халтурщики. Твои методы и работа нам подходят больше. Пожалуйста, поработай опять с нами.
Однако «метка» у него на лбу появилась навсегда, и я о своем отношении к предательству изъяснился нецензурно. Тем более что узнать истинные мотивы нового обращения ко мне было невозможно.
Примерно в то же время у меня увели команду из Волгограда. Или сама ушла. Не важно. Руководитель команды приходил ко мне даже в здание Министерства науки и технологий на Тверской несколько раз, но ничего не сказал об этом. Но в этом случае Мишка Щедринский, надо отдать ему должное, подошел и объяснил, что это было решение самой команды. Того количества кетчупа, которое было выдавлено на пиджак актера в одном из конкурсов на телевизионной записи с их участием, хватило, чтобы удовлетворить мое самолюбие.
В любом случае стремление команд можно было понять: каждый хотел попасть в телевизор, и была уверенность, что человек из «телевизора» туда потащит. Вот только переходы от одного к другому происходили чаще всего подло.
Весной 1997 года опять были встречи по Московской лиге КВН, вопрос начинал представлять интерес уже для многих, в том числе для некоторых тренеров команд. Я только удивлялся палитре претендентов, когда с этим вопросом ко мне подошел директор команды КВН РУДН, а до этого разговор завел Мишка Щедринский.
Передача «КВН-ассорти» продолжала существовать, несмотря на то по юбилейный год закончился. Много экспериментов ставили с куклой КиВиН в студии.
В играх Высшей лиги все проходило по плану, казалось, все устойчиво. Хотя с весны какие-то странные разговоры пошли среди телевизионной группы. Кто запустил разговоры я не смог понять, но они периодически всплывали. И вот на записи одной из игр сезона АВ наговорил текст, явно импровизированный, смысл которого и сводился к тому, что «мы посмотрим, может, и сменим телевизионный канал». И даже назвал как возможный вариант «Россию». Именно после этой фразы к первому заместителю председателя ВГТРК Кириллу Легату повернул голову сидящий рядом его коллега Андрей Цвинтарный, многозначительно и заговорщически всматриваясь в его глаза. Полагаю, неспроста их и пригласили на запись КВН, в этом тоже, видимо, был смысл, и это было частью плана. Ни до, ни после я их не видел больше на наших записях. Наверное, это был способ надавить на ОРТ. В планы «АМиК» я не был посвящен, зато я был посвящен, как никогда, в дела ВГТРК и знал его руководителей. Именно с ними я заключал договор на выпуск «Ноу-хау» на ВГТРК, ежемесячно приходилось подписывать акты и прочие бумаги по телепроизводству, и я часами находился на Ленинградке, в головном здании, в приемной этих руководителей.
«Ноу-хау» мы продолжали производить, эфир был на РТР. За месяц мы сменили формат и стали впервые выходить еженедельно. Оформили студию в МИСИ, ушли с монтажом с Шаболовки в Останкино, в «Экран», сделали новую компьютерную графику для передачи, впервые участвовали в «Телешоу» в поисках региональных представительств и каналов для дополнительных эфиров «Ноу-хау». С экспансией «Телешоу» не помогло, но зато я случайно попал под эксперименты «31-го канала» с передачей «Голая правда»: я оказался среди тех, у кого ведущая с шикарной обнаженной грудью брала интервью и затем все это выпустили в эфир. Лучше бы лишнее время грудь демонстрировала. Ух ты, пишу, а грудь-то прямо перед глазами.
В стране вроде бы как-то все нормализовалось. Инфляция сократилась почти до 10 %, после выборов подросли зарплаты журналистов, и как раз это было понятно. Но вдруг стали востребованы и другие профессионалы. Мы расширяли производство, мне нужны были новые люди, и я чувствовал, что набирать их уже труднее. Во-первых, в поток профессионалов нагло вклинивались дилетанты, поэтому пришлось ввести «испытательный срок», чего у нас раньше не было. Во-вторых, все эти люди уже требовали повышенной оплаты груда — условие было в принципе выполнимым, поскольку уровень денежных потоков на телевидении также возрос. Одно оставалось неизменным: постоянно, и часто непредсказуемо, менялись руководители, как на государственных телеканалах, так и в правительстве, соответственно, и в Министерстве науки РФ, с которым мы работали. Причем каждая смена в министерстве сопровождалась его реформированием и изменением его названия. Кстати, несмотря ни частые смены, с чиновниками министерства было очень приятно общаться, тогда они еще не считали себя «хозяевами жизни и повелителями судеб», практически отсутствовала наглость и завышенная самооценка, к себе мы чувствовали уважение на любом уровне, я никогда не сталкивался с проявлением коррупции. Такое ощущение, что тогдашние чиновники об этом не думали. Или у них просто не было на это времени — постоянная угроза смещения держала их в тонусе. Весной начались сплошные стрессы. Вначале убили директора студии, где мы монтировали выпуски «Ноу-хау», аккурат на 8 марта. Сотрудники «Хелиос» удивлялись моему чутью; я принципиально заставил администраторов вывозить оттуда кассеты в наш офис вечером 7 марта, на период праздника. С моей стороны это была просто дисциплина и принцип работы. Многие производители оказались потом втянуты в расследование этого убийства.
