Первая лига стала работать в Нижнем Новгороде. Причем Баруле очень повезло, что нашелся хоть кто-то, готовый взять ее к себе. Я перестал об этой лиге думать после того, как во второй половине прошлого года меня не взяли на Первую лигу в Питер дорабатывать. Баруля это объяснил просто:
— Масляковы сказали, что ты там не нужен. Денег нет. Конечно, все уже было налажено, чего туда ехать. А сейчас новый город. Можно и облажаться. Поэтому я опять понадобился. У меня даже появилась надежда, что хамские выходки в мой адрес прекратятся. В «принимающей стороне» работали милейшие люди. У них сложилось свое, противоречивое отношение ко мне. Скорее всего, установок никаких им не давали. Да тех людей просто не знали настолько, чтобы можно было об этом говорить открыто. Поэтому нижегородцы старались меня всячески поддерживать и помогать, но периодически их блокировали. Отношения в нашей творческой группе были хуже некуда. Впервые за все годы работы Первой лиги КВН мы даже ели с редакторами за разными столами. Как-то меня спросила местный администратор:
— Вас они что, не почитают?
Меня это особо и не беспокоило. Здоровье уже вышло из-под контроля, и я избегал скоплений людей.
Кроме того, мне самому не очень было интересно присутствовать при «спектаклях», то есть при разговорах команд с редакторами. Однажды на микроавтобусе нас перевозили в гостиницу, и мне хватило «пьесы», когда Гуликов с видом, что решает проблемы мирового значения, всю дорогу корпел над последовательностью конкурсов и над концовкой выступления какой-то команды. Холод, с которым АА терпел мое присутствие на пресс-конференции, куда нас всех позвали, даже не хочется описывать. Но вершиной этой глупости стало окончание сезона в Нижнем Новгороде. Заявки на следующий год никто не подавал, а Нижний Новгород не спешил подтвердить свое согласие вновь принять Первую лигу. И только на банкете после финала вдруг впервые Вдовиченко заговорил с Серагиным Николаем Васильевичем (представитель местной власти) на эту тему!
Разговор шел при мне. Просто не было другого выхода, поскольку мы все обедали за одним столом. И я все слышал. Естественно, Серагин, как чиновник, предложил написать письмо. Вдовиченко, понимая, что времени уже нет, взялся прямо за столом набросать текст. И тут началось. Они оба минут тридцать корпели над текстом, не зная, как к этому лучше подобраться. Мне бы хватило и пяти минут все написать — десятки раз проделанная процедура. Когда «рыба» была набросана, Серагин говорит:
— Да чего мы мучаемся, давай Валерке дадим. Сейчас он все подправит и сделает.
Было ощущение, что наступает угроза потери чести, и Вдовиченко напрягся. Так он и промучился сам до конца, но не подпустил меня к процессу.
* * *
В Нижний Новгород приезжала и фотограф или уже администратор официального сайта «АМиК» Бубнова, она делала какие-то репортажи, но меня по-прежнему в свои фоторепортажи не включала. Я относился к этому с иронией, и лично мне это уже не нужно было. Один только раз я сожалел о ее отношении, уж больно хороший информационный повод был. Как журналист, я понимал, что из этого можно сделать очень яркий материал. Все произошло на одной из наших репетиций с командами, в день игры. В зале сидели ожидающие своего времени одни команды, на сцене работали другие, за кулисами третьи готовили свой реквизит. Народу было полно. Неожиданно в правой кулисе вспыхнул настоящий пожар. Там, в закуточке, администраторы одной из команд аэрозолем красили свой реквизит, а рядом кто-то зажигалкой, если я не ошибаюсь, палил концы веревок. В итоге в зал повалил густой дым, огонь распространялся быстро. В моих руках был микрофон, через который я общался с командами, поэтому меня все услышали:
— Так, все замерли на своих местах, тишина! Мы горим. Огонь справа в кулисе. Ребята на сцене, развернитесь и ищите за кулисами огнетушители. Работники зала, внимание, с огнетушителями пройдите в правую кулису! Никакой паники, все сохраняем спокойствие.
Зал был почти полон, но благодаря тому, что никто не суетился и не толпился, звукорежиссер встал из-за пульта в конце зала, смог пробежать к месту возгорания, прихватив где-то огнетушитель, и начал тушить пламя. Второй огнетушитель принесли кавээнщики, его тоже полностью разрядили. И только после этого пламя сбили. Буквально через минуту зал заволокло едким дымом.
