— Это очень важное сведение! — заявил Углов. — Точнее, даже два сведения. Во-первых, Романов подтвердил, что организатор убийства Столыпина существует; прежде чем выйти на Богрова, он искал убийцу в других местах. А кроме того, был и другой загонщик — он искал исполнителя убийства за рубежом.
— Как ты его назвал — загонщиком? — оживился Дружинин. — Интересное сравнение…
— Ну да. Эти двое ходили по всем русским революционным организациям, здесь и за границей, подыскивали исполнителей и гнали их на премьера, словно на матерого волка, которого надо завалить. А может, их и не двое было, может, существовали и другие загонщики… Так, с Ваней мы более-менее разобрались. Теперь давай тебя послушаем. Расскажи, как прошло твое свидание с генералом.
Когда Дружинин подробно пересказал свою беседу со Спиридовичем, Углов спросил:
— Значит, упоминание о Стрекало не вызвало у него удивления?
— Абсолютно никакого! Больше того — когда я рассказал, что Стрекало явился к Богрову, генерал произнес что-то вроде «Странно!» И действительно странно — ведь Богрову организатор убийства представлялся другим именем, тут я ошибся. Он эту ошибку заметил — и этим себя выдал.
— Да, интересная деталь, — согласился Углов.
— И когда я называл фамилии соратников Столыпина, которых предлагал ему ликвидировать, я видел по его глазам, что этот список ему тоже знаком. Об этом же говорит и его приглашение к себе в кабинет на беседу.
— Приглашение, разумеется, принимать не надо, это ловушка. Но учесть его надо — значит, он принял тебя всерьез. Наши услуги по устранению соратников Столыпина ему, как видно, не нужны — сами справятся. Но задачу такую они перед собой ставят…
— Нам осталось определить, кто такие эти «они», — заметил Дружинин. — Когда мы выясним, кто еще, кроме самого Спиридовича, был причастен к отправке в Киев Стрекало, наше задание будет выполнено.
— Ты, Игорь, как всегда, спешишь, — поморщился Углов. — Во-первых, ты делаешь слишком поспешный вывод, что это Спиридович отправил Стрекало в Киев. Да, он знает этого человека, слышал о нем — но это еще не доказывает, что Стрекало — его агент. А теперь о нашем задании. Я уже говорил и еще повторю: выполнено оно будет тогда, когда мы узнаем все детали заговора, как он формировался, механизм его функционирования. Именно этого ждет от нас руководство. Мы должны совершенно точно знать: кто все задумал, кто позже согласился и вступил, кто все организовал. Итак, у нас имеется первое имя — Спиридович. Остается проверить остальных, кого называл Кривошеин. Как там выглядел этот список?
— Я всех помню, — заявил Дружинин и, загибая пальцы, стал перечислять: — Начальник императорской канцелярии Мосолов, адмирал Нилов, комендант Зимнего дворца Воейков, министр двора Фредерикс, генерал Богданович и граф Бенкендорф. Итого шестеро. С кого начнем?
— Я бы начал с Мосолова — его Кривошеин назвал первым, — сказал Углов. — Ну, и Фредерикс подозрителен — ведь это он беседовал тогда со Столыпиным.
— Да, Мосолов должен стоять в нашем списке первым, — сказал Дружинин. — Я еще там, в нашем времени, когда мы готовились к заброске, изучил его биографию. Ну, не только его, я много чего читал…
— Ты, я вижу, решил заменить в нашей группе Катю, — мягко улыбнулся Углов.
— Заменить, конечно, нельзя, — довольно сухо отозвался капитан, — но накопить достаточно знаний хотелось. Так вот, я узнал, что Александр Мосолов был одним из самых приближенных к императору людей. Недаром он 16 лет возглавлял царскую канцелярию. Причем у них с царем были не только служебные отношения — Николай часто приглашал Мосолова на обед, гулял вместе с ним. Но это не все. Это человек храбрый, решительный, участник Русско-турецкой войны. Известно, что в 1916 году он пытался подкупить Распутина — хотел дать ему денег, чтобы «святой старец» не лез в государственные дела, но тот отказался. Такой вполне мог решиться на убийство, если бы счел, что премьер ведет страну не туда. И, как человек волевой, мог подчинить себе остальных.
— А как подобраться к этому служаке, уже придумал? Тут ведь такой же ход, как со Спиридовичем, не годится…
