— Я в этом не уверен.
Егор надавил на Евдокимова взглядом, тот попятился. И слегка приподнял руку, как будто собирался лезть за пистолетом. Но тут же опустил. Он хорошо понимал, что Егора ему не переиграть, и тихо пробормотал:
— Может, и не было никого…
— Не было? — усмехнулся Егор.
— Может, ты все придумал.
— Зачем?
— Чтобы из игры выйти… Ты хочешь выйти из игры?
— Хочу. Но я ничего не придумывал.
— Может, это были люди Шампура?
— Исключено.
— А из игры ты выйти хочешь?
Этот вопрос Егор воспринял как угрозу.
— Выйти хочу, а выводить меня не надо. Но ты можешь еще попробовать, — сказал он, — вдруг получится. А если нет, умирать будешь долго и больно.
— Я не пробовал…
— А если тронешь моих родных… Если вдруг промажешь… Я ведь и сам… — Егор замолчал. Ну, не мог он воевать против женщин и детей, даже угрозу не смог озвучить: око за око, семья за семью.
— Никто не собирается тебя трогать, — мотнул головой подполковник. — Живи себе спокойно, работай… С бизнесом у тебя все хорошо.
— Не жалуюсь, — кивнул Егор.
— По экспорту без проблем, да?
Егор исполнял задания, которые должны были щедро оплачиваться, но не получил за это ни копейки. Зато Евдокимов помог ему с лицензией на ведение внешнеэкономической деятельности, свел с людьми, которые помогли ему наладить экспортный сбыт пиломатериала. А экспорт после дефолта в особой цене, если раньше валюта была на вес золота, то сейчас ее можно сравнивать с платиной. Производство доски Егор наладил своими силами. На него работало уже три лесопилки. И это еще только начало.
— Хотите закрыть «окно» в Европу?
— Да нет, не хочу.
— Это не самое страшное. Куда страшней, когда на кону стоит жизнь.
— И это не про меня… Скажу больше, это было твое последнее задание.
Егор хищно усмехнулся. Ну вот, Евдокимов сам загнал себя в угол.
— Э-э… Только не подумай, что мы зачищаем хвосты, — встрепенулся подполковник, прекрасно понимая, что Егору совсем не обязательно хвататься за пистолет. Достаточно было ударить ножом, который мог находиться у него в рукаве. И еще он мог убить голой рукой.
— Именно это я и подумал.
— Просто «контора» наша закрывается… Шампура уже можно было не трогать… Не надо на меня так смотреть. — Евдокимов пытался, но не мог скрыть свой страх.
— Закрывается «контора»?
— Новый премьер, новый подход. К старой проблеме… Все непросто, все очень серьезно…
— Очень серьезно?
— Ты забываешь обо мне, я забываю о тебе.
— А вдруг меня потянет на откровения?
— Не потянет. Я тебя знаю.
— А Розу?
— Ну, Розу… — Евдокимов нервно пожал плечами.
Роза пыталась быть серьезным игроком, но природная дурость не насморк, бесследно не проходит. Роза в любой момент могла отмочить «цирковой номер с конями», и Евдокимов это прекрасно понимал.
— Роза остается под моим присмотром, — сказал Егор. — За нее бояться не надо. Бойся за себя. Если вдруг за мной снова придут, разговоров больше не будет…
— Никто за тобой не приходил. Во всяком случае, с нашей стороны…
— И никаких больше дел?
— Это я гарантирую. Живи себе спокойно и ни о чем не думай. Информация о твоих… о наших подвигах уже уничтожена…
— Это последняя наша встреча, — кивнул Егор.
Он не рискнул поворачиваться к Евдокимову спиной и пятился задом, наблюдая за объектом, пока тот не скрылся из вида.
Роза ждала его на вокзале. Она стояла у вагона, проводница торопила ее занять место в купе, но куда она без Егора? А он появился в самый последний момент, проводница уже собиралась закрывать дверь.
— А я уже думала, что ты не придешь, — зайдя в купе и сев рядом с ним на полку, прижалась Роза к Егору.
— Совсем не приду? — усмехнулся он.
— А вдруг?..
— На «вдруг» не надейся, делай все наверняка.
— И делать, и знать, — кивнула она.
— Если сказал, что буду, значит, буду.
— Проблемы были?
— Нет.
— А здесь, кажется, да. Или у меня уже глюки на нервной почве, или меня действительно «пасли».
— Кто?
— Мужик у седьмого вагона.
— Острый нос, короткие усики… На почтальона Печкина похож, — кивнул Егор.
Нумерация шла с хвоста поезда, он отметил это механически, не задумываясь. Также на автопилоте он фиксировал попутную обстановку, потому и вспомнил седьмой вагон, мужчину в длиннополой кожаной куртке и теплой кепке с меховой оторочкой, который стоял и курил, глядя на проводницу. Вроде бы ничего подозрительного.
