– Никит, а чего случилось-то? – вкрадчиво спросил я, туша сигарету. – Приезжает кто-то важный? Или Старик дозором решил обойти свои владенья? С инспекционными целями, типа «тумбочки к осмотру»?
– Не беспокойся, те, кто приезжают – они не по твою душу заявятся, – Валяев хмыкнул, как будто сказал забавную шутку. – Это наша головная боль. Но, на всякий случай, не ходи на этот этаж в ближайшие дня два. Не стоит этого делать. А по храму – я тебе сам завтра позвоню, не волнуйся. Придумаем что-нибудь. Любая система существует для того, чтобы находить способы как ее обойти, это ее основное предназначение. Даже если ты ее создавал сам.
– А если меня позовут сюда? – уточнил я. Что-то мне не понравились его слова относительно приезда невесть кого. Как-то они меня напрягли. – Мало ли.
– Тогда перстень вот этот не снимай с пальца, – очень серьёзно посмотрел на меня Валяев. – Но – не позовут, не волнуйся. Накой ты им нужен?
Не позовут – и очень хорошо. Не знаю, кто сюда пожалует, и знать этого не желаю. Не тот это случай, когда следует слишком любопытничать.
Валяев тем временем помахал мне ладонью, как бы давая понять, что аудиенция закончена и полез в шкаф, откуда последовательно начали вылетать совершенно разномастные вещи, вроде левой боксерской перчатки, пачки влажных салфеток, шнура от компьютера и тому подобного.
– Пока, Никит, – бросил я окурок в кучу мусора на полу, предварительно его затушив. – Спасибо тебе.
– Ага, – из-за дверцы шкафа показался сам Валяев, с коробкой из-под пиццы в руке. – Не вопрос.
Он открыл коробку и достал оттуда розовые трусики, которые больше были похожи на связанные между собой веревочки.
– А, так вот они где лежат, – удивленно сообщил мне он. – Лерка тогда их обыскалась. О, смотри-ка ты!
Он достал из коробки давным-давно зачерствевший ломоть пиццы и, хрустнув, откусил от него приличный кусок.
– Фу, – непроизвольно сморщился я.
– Чего «фу»? – возмутился Валяев. – В дороге и жук – мясо. Да и чему тут портиться? Тесто – хорошо. Сыр – замечательно. Она как галета стала. Да вот, кусни, если хочешь.
Я не стал ничего отвечать этому проглоту. Я просто покинул его кабинет, доставая на ходу телефон – с Азовым надо поговорить. К нему у меня тоже два дела.
Азов, как выяснилось, был на первом этаже, что меня порадовало. В этих коридорах «Радеона» заблудиться проще простого, да еще и сотрудники на меня глазеют, как на жирафу какую-то. В любых компаниях, даже очень крупных, как правило, все про всё знают, а потому и про меня многие слышали. Опять же – новогоднее представление на помосте тоже, видимо, не было тайной за семью печатями, присутствовавшие там уже поделились увиденным с теми, кого там не было. Деталей-то никто не знает, но вот то, что меня на это лобное место отвел лично Старик, а потом еще и выпивал со мной, а Зимин стоял на разливе – это видели все.
Работа у меня, по большому счету, публичная, но быть в центре внимания я все-таки не люблю. Ну это дело нафиг.
Ядвиги в холле уже не было, надо полагать, что, раздав ценные указания, она покинула место нашей с ней баталии. Оно и к лучшему – мне лично вторая серия словостолкновений прямо сегодня не нужна, я свои козыри на потом приберегу, чтобы пустить их в ход в нужный момент. Есть у меня пара мыслей по поводу того, что могло выступить катализатором такого ко мне отношения со стороны этой женщины. Не знаю, какая из них верная, но при оказии проверю непременно.
Азов обнаружился неподалеку от ресепшен, в закутке, около одной из колонн. Он стоял и беседовал с прехорошенькой девушкой в униформе «Радеона», та что-то ему рассказывала, помахивая наманикюренными пальчиками руки.
Хотя – что значит «что-то»? Ясно, о чем речь шла, тут даже гадать не надо. Глаза и уши в действии. И язык, тот, который без костей. Воистину – каждый сам кузнец своего счастья.
– Она просто вне себя была, – донеслось до меня. – Я думала, она ему сейчас в рожу вцепится, правда-правда, Илья Павлович!
Я по возможности тихонько подошел к девушке со спины, подмигнув Азову, и спел прямо в очаровательное розовое ушко с золотой капелькой-сережкой:
