- А если нуждается, - продолжал слегка докторальным тоном молодой человек, - то логичнее было бы, мне кажется, не оставлять флота... Извини, папа... Но я высказываю свое мнение, раз ты меня спрашиваешь...
- Конечно, спрашиваю... И нечего тут извиняться... Так ты считаешь, что мне следовало ехать к начальству и просить извинения за то, что я был прав? - спрашивал Максим Иванович, взглядывая на сына и вдруг чувствуя себя словно бы в положении подсудимого.
Вместе с тем старик почувствовал, что сын давно уже произнес свой приговор. Он это видел в снисходительном взгляде Сережи. Он это слышал в тоне его голоса. И прежний юнец Сережа словно бы пропал. Перед ним был основательный, не по летам практический молодой человек, который мог бы поучить его, старика, как надо вести себя.
- Сережа вовсе этого не думает, папочка! Не правда ли, Сережа? вступилась Нита, как бы давая понять брату, что следует ему отвечать.
Сережа не соблаговолил ответить сестре и проговорил, обращаясь к отцу:
- Мне кажется, можно было бы устроить дело и без извинений, если они так были тебе неприятны, что ты из-за них бросил службу, которую любишь... В таких случаях всегда есть посредники, которые улаживают недоразумения... Но ты, папа, погорячился... Ты действовал под влиянием чувства, конечно, благородного, но из-за этого флот лишился превосходного адмирала! прибавил Сережа.
Старик попробовал было улыбнуться, но улыбка вышла какая-то кислая. Однако он промолвил:
- Ты, может быть, и прав, мой милый... Даже наверное прав... Мы, старики, слишком впечатлительны и часто забываем правила житейской мудрости... Но с темпераментом ничего не поделаешь, Сережа... Я вот и вышел в отставку, и флот лишился, как ты говоришь, хорошего адмирала.
- Ты не сердись, папа, что я позволил себе откровенно высказать свое мнение...
- Что ты, Сережа! За что же сердиться? Ты просто благоразумнее меня, вот и все... Ну, рассказывай, голубчик, доволен ли ты службой?.. Полюбил ли море?..
Сережа признался, что моря особенно он не любит, но что служит добросовестно и на хорошем счету у капитана. Два года как он ревизором*, после того, как прежний ревизор заболел и уехал в Россию.
_______________
* Р е в и з о р - офицер, заведующий хозяйственной частью.
П р и м. а в т о р а.
- Хлопотливая эта обязанность... Напрасно ты согласился принять ее.
- Да, работы много, но раз капитан просил, я не счел возможным отказаться.
Сережа между тем взглянул на часы и подавил пуговку электрического звонка.
У порога каюты вытянулся молодой вестовой. По напряженной его физиономии и несколько испуганному взгляду сразу можно было догадаться, что этот белобрысый матросик с голубыми, слегка выкаченными глазами побаивается молодого лейтенанта.
- Узнай, скоро ли завтракать? - сухим и повелительным тоном произнес Сережа.
- Есть, ваше благородие!
Вестовой хотел было уйти.
- Постой! - резко остановил его Сережа.
Вестовой замер на месте и, не моргая, глядел на лейтенанта.
- Скажи буфетчику, чтобы накрыл три лишних прибора... Понял?
- Понял, ваше благородие!
- Ступай!
И этот резкий повелительный тон Сережи резанул ухо отца. Вспомнил он свое отношение к вестовым, вспомнил, какие преданные, славные были у него вестовые, как они бывали коротки с ним и нисколько его не боялись, и спросил сына:
- Давно он у тебя, Сережа?
- С самого начала плавания... А что?
- Нет, я так... Славное у этого матроса лицо... Доволен ты им?
- Ничего... Бестолков только очень! - небрежно кинул Сережа.
- Он из какой губернии?
- А не знаю... Не интересовался, папа... Я, признаться, с матросами не фамильярничаю... А то того и гляди забудутся...
- В наше время они не забывались! - проронил адмирал и замолк.
Через несколько минут вестовой, уже в нитяных перчатках, доложил, что завтрак готов.
- Папа, мама, пойдемте... Нита!..
Все они пошли в кают-компанию, где в ожидании гостей никто не садился. Адмиральшу и адмирала посадили на почетные места; около них сели капитан, приглашенный на завтрак в кают-компании, и старший офицер. Сережа сел рядом с сестрой, посадив около нее молодого лейтенанта с княжеским титулом.
