Райдел замедлил шаг. Он выпрямился и, наклонив голову, посмотрел направо, на горшочки с кактусами.
– Отдам три кактуса за пять франков, мсье, – сказал продавец. – Они очень красиво цветут.
Райделу было противно то, что он сейчас делал. Хотелось каким-нибудь образом избавить себя от этого, освободиться, одним огромным прыжком перемахнуть через кирпичную стену, возле которой были выставлены горшки с кактусами, и скрыться. «Вспомни о Колетте, – стыдил он себя. – Честер – мошенник. Он наживается, обманывая честных людей». Но времени вспоминать о Колетте или о пороках Честера уже не было. Райдел отвернулся от кактусов и направился дальше. Честер заметил его. Райдел прищурился и едва заметно покачал головой, после чего, чтобы не насторожить жандарма, наклонил голову и потряс в ухе пальцем так, словно туда попала вода.
Честер проследовал мимо.
Райдел не останавливаясь шел дальше, к углу, от которого к нему направлялся Честер. Он чувствовал странное облегчение, будто только что благополучно перепрыгнул через глубокую расселину, в которую мог сорваться, и все же с тревогой прислушивался к звукам позади. Его тянула к себе темнота слабо освещенной боковой улочки, а точнее, проулка. Поворачивая за угол, он чуть убыстрил шаг. Сейчас на несколько секунд, совсем ненадолго, жандарм потеряет его из виду. Вместе с тем Райдел не хотел бежать, опасаясь привлечь к себе чье-либо внимание. Еще двенадцать шагов, пять секунд, – и Райдел нырнул в открытый сзади кузов какого-то грузовика. Плюхнулся на живот, затаил дыхание и закрыл глаза, ожидая услышать чей-либо окрик. Но ничего не произошло. Он открыл глаза. В кузове было пусто и темно, лишь в глубине различалось маленькое окошечко кабины, через которое водитель мог оглядываться на дорогу во время движения. Райдел чувствовал под руками комки земли, размокшие газеты. Рядом стояло несколько цветочных горшков.
Где-то заиграла шарманка. Звучала «Жизнь в розовом цвете».
…Он тихо сказал:
«Я вижу жизнь в розовом цвете…»
Райдел прополз на животе вглубь кузова. Его руки нашарили что-то мягкое, какую-то ткань. Он замер, боясь, что это одежда спящего. Но это оказался лишь ворох тряпок, которыми, вероятно, прикрывали растения от света. Райдел свернулся в углу и укрылся тряпками с головой. Едва он успел сделать это, как кто-то заглянул в кузов и посветил фонариком. Райдел видел сквозь тряпки, как по нему скользнул луч света.
«…И так будет всегда…»
Райдел едва сдержал улыбку. Может, все-таки нет?
– Non[33], – сказал чей-то голос, и послышались торопливые удаляющиеся шаги.
Райдел прислушался и выглянул из-под тряпок. Из кузова была видна лишь темная стена, находившаяся по другую сторону тротуара. Слева на полу кузова лежал треугольник света от уличного фонаря.
Неожиданно возник силуэт какого-то мужчины в кепке. Он с шумом поднял крышку заднего борта – лязгнули запоры. Насвистывая, прошел к кабине, и его башмаки застучали по металлическим ступенькам. Заурчал мотор грузовика.
Какая удача! Райдел облегченно вздохнул и улыбнулся. Водитель гнал машину как очумелый. Райдела то и дело подбрасывало. Он уже начал подумывать, что водитель тоже спасается от кого-то. Но сквозь шум мотора было слышно, как тот весело напевает и насвистывает. Райдел подполз к заднему борту высотой в три фута и прижался к нему. Грузовик ехал по оживленной улице, и когда останавливался на перекрестках, свет фар позади идущей машины заливал его задний борт. На одной из остановок Райдел сумел прочитать на освещенной фонарем табличке название улицы: Бельвиль. Теперь можно было расслабиться.
Грузовик свернул налево, и Райдела качнуло в сторону. Он снова прижался к заднему борту. Фонарей стало меньше. Видимо, это была окраина. Грузовик остановился на красный свет, и Райдел выпрыгнул из кузова. Он шлепнулся подошвами об асфальт. Но вряд ли водитель что-либо услышал. Впрочем, Райдела видели двое прохожих, мужчина и женщина с зонтами. Но что из того? Водители часто берут с собой грузчиков и высаживают их потом по пути. А одежда Райдела теперь была такова, что он вполне мог сойти за рабочего. К тому же было темно. К тому же мужчина и женщина направились дальше. К тому же он был свободен!
