— Я передам. Что касается Роберта, могу сказать только одно: папа, Брет и Сэм готовы убить его, но вроде бы никто не знает, куда он делся.
— Что ты имеешь в виду? — Кэрри выпрямилась на стуле.
— А что он просто-напросто исчез. Нет, конечно, мы с Лорой и не надеялись найти его вчера в подготовленном для вас доме. Но даже его родители и Марсия, кажется, не знают, где он. Вчера утром он отдал Марсии записку и уехал из города. Его отец сказал, что не выйдет в отставку и вернется к управлению семейными мебельными магазинами. Из того, что я слышала, могу заключить, что Роберт позвонил мистеру Голлэтину и предупредил, что на время уезжает. Но не сообщил, откуда звонит. Глупец и трус.
— Точно так же титулует его Уилл.
— Кстати, об Уилле. Как это он оказался в нужном месте в нужное время и умудрился уговорить тебя поехать с ним в Чарлстон?
— Он обещал мне работу.
— Ну, по-моему, это неплохо. Но ты не думаешь, что тебе будет лучше здесь, дома, где я могу о тебе позаботиться?
Кэрри вздохнула — ожидала от сестры такого предложения.
— Джинни, ты заботишься обо мне по-матерински с тех пор, как мне исполнилось пять лет. Надо же мне когда-нибудь встать на собственные ноги. Кроме того, я здесь нужна.
Она опустила глаза на близнецов. Катастрофа со свадьбой как-то уходит на задний план, когда она любовно их разглядывает. Спят себе так мирно в своих детских загончиках, а она сидит на кухонной табуретке, упершись ступнями в перекладину, а локтями — в рабочий стол. После утреннего кормления они с Эдит искупали младенцев. Потом, пока Эдит занималась домашними делами, Кэрри поиграла с ними, укачала, они и уснули; потом снова покормила. Ей удалось немного поспать, растянувшись на кровати Уилла, теперь она готова к предстоящей полубессонной ночи.
День близится уже к вечеру; близнецов она устроила у застекленных дверей в патио — пусть лупят глазенки во дворик. Но похоже, огромный мир, где они родились, пока их не очень интересует: несколько минут — оба заснули. Приковылял щенок и обнюхал двух маленьких человечков, словно обследуя. Запах ему, видимо, понравился, он плюхнулся у кроватки и тоже задремал. Все трое создавали такую мирную картину, что Кэрри хотелось сфотографировать их — Уиллу на память. Пока все спокойно, Эдит, прежде чем готовить обед, поехала сделать покупки в бакалее, оставив малышей на попечении Кэрри. Весь этот прошедший день мгновенно пронесся в голове у Кэрри после предложения сестры.
— Нужна для чего? — требовательно вопросила Джинни. — Что есть у Уилла такого, чем ты могла бы заниматься? Ты ничего не знаешь о бизнесе художественных галерей.
— Я научусь, — возразила Кэрри, негодуя на тон Джинни: «я-старшая-сестра-я-все-знаю-лучше». — Ну а в данный момент ухаживаю за его детьми.
Кэрри почти слышала шипящий звук — будто пар выходил: горячность Джинни резко остыла; после мгновенной паузы она проговорила:
— За его… чем? Связь, наверно, плохая. Мне послышалось, ты сказала «детьми».
— Связь в порядке, — заверила Кэрри. — Я так и сказала — «детьми». У Уилла двойняшки, мальчик и девочка, трех недель от роду. Он подумал, ты и Брет, наверно, захотите приехать на уик-энд посмотреть на них. Сэма и Лору он тоже будет рад видеть.
Джинни издала удивленное кваканье, рассмешив Кэрри: решила, видно, что сестра над ней подшучивает. Пришлось объяснять, убеждать. Воспользовавшись тем, что Джинни временно потеряла дар речи, Кэрри перечислила нужные ей вещи: покинув свою квартиру в Гринвилле, она их сложила в ящики и оставила у Джинни. Собиралась перевезти в дом Роберта, когда они вернутся после медового месяца. Как здорово, что не успела. Наконец сестра, похоже, выговорилась. Кэрри только засмеялась, когда услышала, как Джинни зовет мужа, — связь еще не прервалась.
Повесив трубку, Кэрри повернулась на табуретке и обратила взор на Джейкоба и Ариану. Их нежный, невинный вид буквально перетянул ее на пол, и она уселась возле них. Потрогала ручки — тепло ли им — и спохватилась: что она, собственно, беспокоится, ведь стоит июньская жара… Дети такие красивые — утром, во время купания, она хорошенько их рассмотрела и пришла в восторг. Несмотря на жестокое начало жизни и преждевременное рождение, оба хорошо сложены и, насколько она может судить, здоровенькие. Безукоризненны во всех отношениях. Перевела руку, погладила щенка: ухитряется дремать, а один глаз держать открытым. Этот глазик без всякого интереса посмотрел на нее, веки опустились.
