— Ну, юноша, удивил ты меня! Ещё одно такое молодецкое дело — и ты георгиевский кавалер. Молодец! О твоём подвиге я донесу начальству, — говорил Зарницкий, дружелюбно хлопая по плечу казака-мальчика. — Я думал, ты в обморок упадёшь от страха, а ты, братец, герой… Да ты не ранен?
— Нет, господин ротмистр, — весь сияя от радости, ответил Дуров.
— А дело было жаркое и бесполезное.
— Как? — удивился казак.
— Да так, французы всё-таки перейдут через реку.
— Мы не допустим.
— Ох, храбрец, или забыл пословицу: «сила ломит солому». Наполеон — сила, и большая сила.
Предсказание ротмистра сбылось: французы всё больше и больше переходили на наш берег. Поражаемый пушечным и ружейным огнём и видя готовившуюся против него атаку с фланга, Барклай де Толли приказал 3-му егерскому полку отступать. Французы кинулись на редут и взяли шесть пушек, первые трофеи их в настоящем походе. Командовавший орудиями капитан Лбов, с отчаяния от потери орудий, лишился ума. Таков был дух русских офицеров в описываемую нами войну. Особенно в этой схватке отличился командир 1-го егерского полка Давыдовский: его отряд был атакован со всех сторон, но, несмотря на это, Давыдовский со своими солдатами отбивал все покушения неприятеля к переправе через реку Вкру. Несмотря на убийственный огонь со стороны французов, Давыдовский стал писать Барклаю де Толли донесение, положив бумагу на спину барабанщику; он слегка был ранен в ногу — герой не обращал внимания на рану и продолжал писать; пуля скользнула по виску Давыдовского, кровь потекла по его лицу, он зажал перчаткою рану и не переставал писать; наконец, бедный барабанщик, убитый наповал пулею, упал. Давыдовский не испугался града сыпавшихся пуль и, не сходя с моста, дописал рапорт; в этом рапорте он уверял Барклая де Толли, что он отразит врагов и удержит переправу неприятеля. Вскоре Давыдовскому привезли приказ немедленно отступить.
— Ну, делать нечего, воля начальства, а иначе не перепустил бы я французов на наш берег.
Ещё пример самоотвержения:
«Подполковник 3-го егерского полка Першин, раненный в бок пулею навылет, не оставил своего батальона и, поддерживаемый двумя егерями, хладнокровно распоряжался, пока не получил приказания отступать. Наградою Першину был Георгиевский крест».
Таковы подвиги наших воинов в неравной борьбе с гениальным полководцем, каким был Наполеон. «Несколько батальонов долго удерживали быстрое нападение целых корпусов неприятельских», — писал Барклай де Толли в донесении государю.
Сами французы удивлялись стойкости и беспримерной храбрости русских воинов.
А Наполеон говорил:
— О, если бы император Александр был моим союзником, я победил бы весь мир, потому что русские солдаты удивительно храбры и неустрашимы, они умеют сражаться.
— Вы говорите, дело было жаркое? — спросил граф Каменский, обращаясь к генералу Беннигсену, который доносил фельдмаршалу о молодцеватом деле наших егерей при реке Вкре.
— Беспримерной храбростью себя покрыли, ваше сиятельство.
— А всё-таки, ваше превосходительство, французы переправились на другой берег.
— Принуждены были отступить, ваше сиятельство: сила на стороне неприятеля. Я покорнейше прошу, ваше сиятельство, награды лицам, которые поименованы в этом списке. — Беннигсен подал бумагу с именами храбрых офицеров, участвовавших в деле при реке Вкре.
— Это что? — спросил граф, принимая список; он рассеянно слушал генерала.
— Наградной список, ваше сиятельство.
— А, список!.. Хорошо, хорошо. Я посмотрю, посмотрю. Знаете ли, генерал, я болен и принуждён сложить с себя звание главнокомандующего; ну, куда мне старику воевать, мне впору на печи лежать.
— Что вы говорите, ваше сиятельство! — Лёгкая, насмешливая улыбка пробежала по губам храброго Беннигсена.
— То говорю, что чувствую. Я стану просить государя снизойти на мою просьбу и уволить меня, старика; глаза у меня стали больно плохи; вот я разговариваю с вами, генерал, а хорошо вас не вижу, в тумане вы мне кажетесь, право!
— Мы — ваши верные помощники, ваше сиятельство!
— Спасибо, генерал! А всё-таки без своих глаз плохо: свой глазок — смотрок. Да и поясница ломит, едва на коне сижу. Состарился я, ваше превосходительство.
