— Разумеется, он первый мой гость.
— Красавица Ирина, надеюсь, своею прелестью очарует Сергея, а мы с тобой, князь, — пожалуй, и сам Сухов — давно считаем её невестою нашего Сержа.
— Лучшей партии я и не желаю для сына. Ах, Лида, если бы наше предположение сбылось!
— И сбудется, только надо действовать осторожно.
— Я во всём, княгиня, полагаюсь на тебя — ты на эти дела тонкий дипломат, — сказал князь Владимир Иванович и с чувством поцеловал руку у своей жены.
— Мы упросим Ирину погостить у нас: скоро святки, начнутся гаданья, веселье, молодёжь поедет кататься, Ирина пококетничает с Сержем — и, поверь, он забудет свою сентиментальную немку и полюбит Ирину, я уверена. Только не надо раздражать Сержа и по возможности во всём с ним соглашаться. Я несколько горячо поступила, мои слова его рассердили — не надо бы так резко выражаться.
— Верно, ты пересолила, — засмеялся князь.
— Что за выражение!
— Прости, — так с языка сорвалось.
Между тем княжна позвала своего брата к себе. Половина княжны состояла из трёх комнат, небольших, но мило отделанных и с большим вкусом обставленных; усаживая брата на мягкое кресло и садясь с ним рядом, она у него спросила:
— Серж, ты любишь Анну?
Князь посмотрел на сестру, в её чудные, добрые глаза; он прочёл в них беспредельные к себе сочувствие и любовь.
— Да, да, люблю, — тихо ответил он, — люблю больше жизни, больше всего на свете!
— И она тебя тоже любит?
— Любит, любит…
— Вы говорили, объяснились?
— Да. Я приехал просить согласия на мою свадьбу.
— Согласия? — испугалась Софья.
— Да, чего же ты испугалась?
— Я? Нет, нисколько, я только думаю, Серж, что нелегко будет испросить тебе согласия.
— Попробую.
— Вот что, голубчик, не спеши. Ты знаешь, Серж, я люблю тебя, и твоё счастие для меня так же дорого, как и для тебя.
— Верю, милая, верю.
— Скажу, Серж, что поступаешь ты честно, благородно; но папа и мама — люди старого убеждения, и знатное происхождение у них прежде всего. Нелегко их убедить! Вот я и говорю, Серж, не спеши, надо папу и маму подготовить.
— Какая ты милая, добрая, Соня, какое у тебя хорошее сердце! — Молодой князь обнял и поцеловал свою сестру. — Я исполню твой совет и не стану спешить просить согласия на мой брак с Анною. Ты права, надо стариков к этому раньше подготовить.
— Непременно, Серёжа.
— Да, да, я подготовлю их и потом скажу… Я уверен, что отказа мне не будет.
Молодой князь Гарин решил до времени ничего не говорить отцу с матерью про свою любовь к Анне.
Наступили святки, весёлая, разгульная пора; смех, разные святочные игры, гаданье, песни подблюдные, вещие — не умолкают с утра до позднего вечера в княжеском селе Каменки. Эти песни и смех вырываются сквозь окна и двери на широкую улицу и замирают где-то вдали на морозном воздухе. Любят красные девицы и парни молодые разгульное святочное время — да и нельзя не любить: тут для молодёжи полное раздолье! Игры, гаданье, песни без конца, без устали. Большой гурьбой крестьянские девицы гадают о своих суженых, о своих ряженых: ходят подслушивать свою судьбину у чужих дверей, у чужих окон, и которые посмелей — ходят и к церковной паперти. С каким ужасом и страхом, озираясь по сторонам, подходят красавицы-девицы к церковному помосту! Ни одна из них не решается первой приложить ухо к церковной двери: хорошо, если услышит молитву венчальную, стих святой, радостный, — а ну как вдруг услышит песнь печальную, похоронную. Робеют девицы, прижимаются друг к другу, «узнать свою судьбину» хочется, да боязно. А тут какой-нибудь лихой парень-потешник притаится у паперти да как ухнет, крикнет нечеловеческим голосом… С громким криком и визгом бросятся девицы врассыпную, перепуганные до смерти…
Святочная песня глубоко связана с народной жизнью; свято и глубоко верит молодёжь деревенская, воспитанная на народных преданиях, которые передаются из рода в род, в неотразимую силу и правду святочных предсказаний. «Что верится, то сбудется, не минуется», — поют в подблюдной песне.
В княжеских хоромах рождественский праздник всегда встречался торжественно. В ночь на Рождество Христово все залы освещались множеством свеч; перед иконами, горевшими дорогими окладами с драгоценными камнями, ярко теплились лампады. С вечера в княжеской моленной совершалась всенощная, на которой присутствовали родные и близкие, соседи князя Гарина. После ранней обедни в зале обыкновенно накрывался стол со всевозможными закусками и холодными кушаньями; за этим столом «разговлялся» князь в кругу своих близких. Днём назначался приём лиц, приезжавших поздравить князя. В обширных людских тоже накрыты были столы для «разговенья» дворовым. Князь Владимир Иванович был русский боярин-хлебосол — он заботливо относился не к одним своим гостям, которые на его «харчах» проживали по неделям, — он любил, чтобы и его дворовые были сыты и ни в чём не имели нужды.
