Вербе лишь, один раз пришлось, увидеть утопленника в соседнем взводе; он погиб по своей вине — не ожидая ночного форсирования, поленился заблаговременно перезарядить химический поглотитель. Но не разжал зубы, не бросил «патронку», не всплыл.
А через несколько дней после чепе стажер, младший врач стрелкового полка, двадцатитрехлетний Абдурахманов, самый отчаянный и храбрый, запинаясь, признался, что не умеет плавать. Вначале Верба страшно разозлился и, увидев его красное от стыда лицо, с непривычной резкостью покрыл его последними словами за ложь.
— Та-ак! Что молчишь? Оправдывайся! Возражай, идиот! Зачем ты это сделал? Сейчас же подам рапорт, чтобы тебя отчислили, — все больше взвиваясь, орал на него Верба. — Почему не доложил сразу по прибытии на сбор, а? Себя погубить мог, а заодно и меня, потянул бы под трибунал. Холера тебя возьми! Отдувайся тут за всякого! Герой какой нашелся. Отвечай! Кому я говорю?
— Грешен! — невинно помаргивая, согласился Абдурахманов. — Сам не знаю, как это получилось. Я с детства боялся воды. А тут подумал, надо же когда-нибудь побороть себя. Я же кадровый, окончил академию.
Глаза их встретились, и Верба увидел, что во взгляде Абдурахманова не было ни капли страха, по-видимому, он целиком и полностью полагался на аппарат.
— Поборол? — ехидно спросил Верба.
— Да.
— Ври дальше!
— Честное слово, я правду говорю. Теперь никаких колебаний. Сами видели. Не аппарат, а чудо. Не мог он меня подвести. Я за ним ухаживал, как за молодой женой в медовый месяц.
— Ты мне зубы не заговаривай! Послушай, а может быть, ты брешешь? Вот прикажу сейчас тебя сбросить с дежурного катера в воду, тогда и посмотрим, умеешь ты плавать или нет.
— Что вы, что вы! Как можно? — отозвался простодушно Абдурахманов. — Непременно утону. Почему вы мне не верите?
— Утону! — осуждающе передразнил Верба. — Пес с тобой! Знать ничего не хочу. Дело слишком серьезное, чтобы шутить. В двухнедельный срок обучишься плавать, хоть по-собачьи, но на воде держись. Тоже мне, овечка.
— Будет выполнено, товарищ военврач второго ранга.
— Сам буду у тебя принимать зачет. Понятно?
— Так точно!
Через семнадцать дней Вербе пришлось отрабатывать очередное упражнение. Глубокой ночью, в кромешной темноте, во время грозы, без всяких опознавательных знаков, указывающих местонахождение человека, он погрузился в реку с группой из девяти младших врачей полков. И надо же было так случиться, что он, уже опытный старший инструктор, пройдя по дну метров четыреста, неожиданно провалился в глубокую впадину. Его тотчас закрутило, перевернуло несколько раз и стукнуло головой о какой-то предмет с такой силой, что в глазах поплыли красные круги, и он, бросив «патронку», всплыл. Выбиваясь из сил, он с трудом подплыл к дежурившему недалеко сторожевому катеру. Не давая ему опомниться, начальник сбора, полковник, подскочил к нему и тоном, не обещавшим ничего хорошего, зарычал:
— Что вы здесь делаете? Где ваше отделение?
— А-а! Там, — показав рукой на воду, выпалил Верба.
— Люди там, а вы, командир, здесь? — взревел полковник.
— Я хочу сказать…
— Если кто-нибудь утонет, под трибунал пойдешь! — перебил его начальник сбора.
Верба знал, что полковник слов на ветер не бросает. Он еще раз попытался объяснить, что с ним произошло, но тот был не склонен тратить время на разговоры: его волновала судьба новичков, оставшихся под водой без командира, и он лишь скомандовал:
— Вы, трус! Туда, быстрее!
Взволнованный, растерянный Верба стремительно прыгнул в воду. Он боялся, что без него ученики потеряли ориентир; если они разбрелись в разные стороны, найти их будет нелегко. Прыгнул он, как обычно, спиной к воде. Он давно наловчился, сделав глубокий выдох в воду, правой рукой вставлять в рот загубник. Каково же было его изумление, когда он оказался верхом на шее Абдурахманова. К счастью, тот не растерялся, прочно удержался на ногах. На его лице застыло бессмысленное недоумение. Верба понимал, что у Абдурахманова душа ушла в пятки: не каждый день тебе на голову падает человек. Верба сильно шлепнул его дважды ладонью по плечу, что означало: следуй за мной. Тот понял, и вскоре они нашли всех остальных. Ученики стояли не шелохнувшись в том положении, в каком оставил их Верба.
