— Чтоб вы сдохли на виселице, проклятые гиены!.. — хрипел он и бился затылком в стену.
— Адреса! Говори адреса! Где найти Хуана Гверильо?
— О-о, сволочи!.. Что? — гримаса ярости вдруг сбежала с его лица, он произнес отчетливо: — Улица Де-Глорио, 96.
За этой стеной моя лаборатория и включенная «Верита»… Так вот что!
— Где найти Хосе Бланко?
— Где найти днем, знает только он сам. А ночью… Улица…
— Прекратите! — крикнул я и пинком сбросил магнитофон.
Только тут меня заметили.
— Кто впустил этого идиота! — взбешенно заорал Мануэль.
Тотчас ворвались оба детектива и, повинуясь яростному жесту Мануэля, скрутили мне руки, потащили к выходу. Флетчер растерянно топтался на месте.
— Адрес! Быстро говори адрес Бланко! — Мануэль ударил связанного по лицу, но получил ответный удар ногой…
В коридоре я вырвался из лап полицейских, бросился к лестнице, промчался по коридорам, рванул дверь лаборатории и выключил рубильник «Вериты». Упал на стул и застонал. Я предал старого друга Хосе Бланко…
…У меня в банке счет, вполне приличный для начинающего инженера, — это аванс за предательство Бланко.
…Скоро я получу крупную сумму за патент «Вериты» — это расчет за предательство Хосе.
…Я женюсь на Аните, мы поедем в Европу — каждая минута нашего счастья будет оплачена кровью Хосе и его товарищей.
…Я должен буду всегда молчать об этом — Ведь Анита знала Хосе и не подозревает во мне предателя.
…Что из того, что имена и адреса произнесли окровавленные губы незнакомого мне человека! Седой смельчак молчал, когда его били, но выдал всех под действием невидимых импульсов, добытых мной из «Вериты». Погибнут в застенках те, кто посвятил жизнь борьбе за правду. Погибнут из-за меня, мирного инженера, который хотел подарить человечеству правду!
Флетчер пришел спустя полчаса, когда я немного успокоился и смог обдумать положение. Он вошел без стука и сказал как ни в чем ни бывало:
— Что это с вами, мой милый Богроуф?
В голосе чуть-чуть слышалась тревога, но вид у него был такой же жизнерадостный, как всегда.
Внутри у меня захолонуло, словно к моим ногам подползла кобра. Я не ответил и старался не смотреть на Флетчера, чтобы не наделать глупостей.
— Простите, Богроуф, что я не предупредил вас об этом допросе. Они приехали так внезапно, и я не хотел вас отвлекать. Ну-ну, успокойтесь, ничего ведь страшного не случилось. Просто очередной эксперимент, и «Верита» еще раз прекрасно оправдала наши надежды. Впрочем, готов поклясться, что ничего подобного в дальнейшем…
— Дальнейшего не будет.
— Что вы хотите этим сказать? Ведь ваши импульсы…
— Мои «импульсы правды» предназначались для всех слоев общества, равно для президента и для нищего, но не для полиции только.
— Не все сразу, мой дорогой Богроуф!
— Я понял, Флетчер! Понял, хотя и поздно, что «Верита» не должна попасть в руки именно таких, как вы. И постараюсь исправить то, что сделано.
Я обошел его, замкнул дверь и положил ключ в карман.
— И еще я понял, Флетчер, что «импульсы правды» должны быть направлены против таких, как вы.
Я отходил от двери, а он шаг за шагом пятился к окну. Дрожь у меня прокатилась, голова работала четко и ясно. По его лицу было видно, что он меня понял.
— Очень жаль, Богроуф, но придется…
Его правая рука украдкой поползла к заднему карману брюк.
Ну все! Больше я не мог и не хотел сдерживаться.
Я не бог весть какой спортсмен, да и, сколько помню, мне никогда не приходилось драться. Но теперь во мне проснулся зверь, которому грозит гибель. Я схватил табурет и бросил ему под ноги.
Все-таки он никак не ждал от меня такого начала и, упав, не сразу сообразил, что произошло. Его промедление решило дело в мою пользу. Я навалился на Флетчера и хорошенько ударил его головой о пол. Верно, он потерял сознание, во всяком случае, я успел скрутить ему руки обрывком провода, пока он набрался сил боднуть меня в грудь.
— Лежите спокойно, Флетчер. Давайте-ка поговорим, — сказал я, подбирая оброненный им пистолет. И включил «Вериту». — Не барахтайтесь, или придется вас опять стукнуть. Побеседуем по душам, мне ведь пока так и не удалось испытать на вас импульсы.
