Душа освобожденная, или Бессильные мира иного - страница 8

Свершение в моей воле. Но я все не мог решиться, боялся увидеть не то, на что надеялся. Шел и шел сквозь туман, шел и шел…

И разверзся туман, и воссияло солнце, хотя по логике ему здесь неоткуда было взяться. И на пороге нашего дома меня встретила Она — жена моя возлюбленная, но не в том возрасте, в каком я ее оставил, а в каком встретил — юная, прекрасная, полная светлых надежд и веры в счастливое будущее со мной. Не думаю, что сбылось больше одного процента ее великих планов, но мы любили друг друга до самого конца. Моего. А разве сейчас все кончилось?.. Она протянула ко мне руку, и я понял, что если сейчас войду в этот дом, то уже никогда из него не выйду.

А зачем мне выходить? Для каких-то гипотетических вселенских целей? Кто их ставил и какой в них смысл? Не есть ли этот вселенский смысл и его цели — иллюзия? Иллюзия бессмертия и бесконечного круговорота жизни. Не есть ли истинная цель — этот дом и наше единство в нем до скончания веков?..

Сильно-сильно защемило сердце. Я протянул руку, наши пальцы встретились… Соло скрипки!.. Струнные рыдают… Сердце трепещет… Душа поет… Вот оно — райское блаженство!

Но что это? После моего прикосновения с Ней стало что-то происходить: сначала будто туманом легким подернулась, потом стала полупрозрачной, а затем черты Ее и фигура принялись изменяться. Как в кино — эффекты компьютерной графики. Руки мои, естественно, упали по швам. И перед моим изумленным взглядом проявилась моя Последняя Любовь, которая печальная черта и отчаянный прыжок из бренности в бессмертье… Похоже, допрыгался…

— Не ожидал? — спросила она.

— Надеялся… — ответил я. — Очень хотел встретить вас обеих. Но это слишком хорошо, чтобы быть правдой. В жизни так не бывает, только в мечтах.

Она улыбнулась и превратилась обратно в Первую Любовь. Та мне тоже загадочно улыбнулась. И опять вернулась в облик Любови Последней. Я хмыкнул. Женщины любят такие игры. Морочить нам голову — их любимое развлечение.

Теперь Последняя Любовь протянула мне руку. Я принял ее с волнением.

— Входи же, — пригласила Она. — Там ждет тебя сын.

От неожиданности я отдернул руку. Какой, вашу Машу, сын?! У нас не было сына!.. Я о нем только мечтал, но не мог позволить себе такой роскоши на склоне лет. Хорош бы я был, оставив его сейчас сиротой!.. У меня только дочь, взрослая…

— Как-кой сын? — спросил я вслух.

— Наш, — ласково улыбнулась Она.

Мои ноги вросли в землю или в туман, и я не мог сделать ни шага.

— Пусть… он… выйдет… — пробормотал я умоляюще. — Я… не могу…

— Сына-а, — позвала она, не называя имени. — Иди сюда! Папа зовет…

Пауза была хорошо выдержана, а потом Он появился сразу — возник в дверях. Мальчонка лет пяти. Когда успел? В чистом костюмчике: рубашечка, шорты, сандалики. Возник и уставился на меня вопросительно. Ну, и глазищи!.. Только в кино крупным планом снимать. И, главное дело, не мигая, смотрит. Минуту, может, две в гляделки играли. У меня даже глаза от напряжения заслезились. Я узнал его — точная копия меня в таком возрасте. Будто с моей детской фотографии сошел. Правда, одежка другая, по нынешней моде. Вопросительно и укоризненно смотрел на меня сын. В чем я провинился-то?

— Ну, входи, входи, — ласково подталкивала меня в спину Последняя Любовь, она же, как чувствовал, и Первая.

Возможно, я и вошел бы, но ноги так и оставались вросшими в то, на чем я стоял, а взгляд сына уперся мне в глаза и, казалось, отталкивал меня.

Он прав, вдруг отчетливо осознал я. Женщины добры, ибо любящи, им не понять.

Я протянул руку, желая похлопать сына по плечу, он отстранился. Молодец — настоящий мужчина.

Я вздохнул и сказал:

— Прости меня, сын, прости за то, что не дал тебе жизнь…

И увидел по его глазам, что он понял меня. А простить? Такое разве можно простить?! Я и не надеялся.

— И вы простите, любимые, — повернулся я к Женщине своей мечты. — Мне пора, труба зовет, Мальбрук в поход собрался… Вам нужен другой, он там, в доме, ждет вас. Он от мира сего, а я — от другого. Спасибо, что вышли проводить меня.

Женщина молча обняла меня, перетекая из одного облика в другой, от чего тело ее казалось пульсирующим и удивительно ласковым.