Дурная слава - страница 94
Киннкэйд искоса посмотрел на свою спутницу.
— А вы что думаете насчет этих «благословенных свечей ночи»?
— Я думаю, Шекспир имел в виду звезды.
— Только потому, что не видел Рино и его сверкающего проспекта Глиттер-Галч.
Он ухмыльнулся. Иден улыбнулась в ответ и снова выглянула из окна машины. Киннкэйд завернул на стоянку и заглушил мотор. Дальше они вместе отправились пешком.
Тротуары были запружены людьми, кочевавшими из одного ярко освещенного казино в другое. Киннкэйд притормозил у одного из них. Иден, стараясь избежать столкновения с выходившей из дверей казино высокой блондинкой в платье, будто сотканном из пены, отскочила в сторону.
— Ох, простите! — Женщина, грациозно всплеснув ручками, склонила голову набок.
Иден все съежилась под пристальным, как бы оценивающим взглядом женщины и с мучительной остротой осознала, что на ней заскорузлые ковбойские сапоги, выцветшие джинсы и мужская рубашка, а также слой двухдневной пыли и песка. Она надвинула шляпу ниже на глаза, вздернула подбородок и следом за Киннкэйдом вошла в казино.
Сначала ее ошарашил шум: нескончаемое звяканье автоматов, звон колокольчиков, безостановочная болтовня, прерываемая время от времени вскриками и воплями выигравших. Из расположенного поблизости салона доносились звуки игры на фортепьяно; шум казино заглушал мелодию, и она доносилась только урывками.
По мере того как Иден привыкала к обстановке, ей становилось все интереснее наблюдать за людьми, столпившимися в проходах между рядами автоматов. Там были ковбои в рубашках с жемчужными булавками, в хрустящих новых джинсах и сапогах из змеиной кожи, громогласно окликающие приятелей, застрявших у игральных автоматов. Молодая японская пара, игравшая неподалеку от них, то и дело как-то забавно перешептывалась, с изумлением взирая на появлявшиеся на дисплее сочетания, приносившие выигрыш. Но больше всего забавляла разношерстность здешней клиентуры. Расшитые бисером платья и заскорузлые грубые джинсы, свитера и шелк, костюмы и шорты, жемчуга и мачете, украшенные бирюзой, — все это прыгало перед глазами, сверкая отраженным светом ярких люстр.
Короткая стрижка, седина, длинные волосы, светлые кудри, парики, лысины, усы, конские хвосты, тупеи… Словом, чего тут только не было.
Киннкэйд приостановился у игорных столов, Иден последовала его примеру, завороженно оглядываясь по сторонам. Потолки были узорные, с кессонами. Их разделяли зеркала, точнее, зеркальные стекла, за которыми администрация казино установила систему наблюдения за игрой — систему защиты против мошенничества и шулерства. Винс не раз рассказывал ей об этом.
— Я знаю, что ваш брат любит покер, — сказал Киннкэйд, пристально глядя на Иден. — А во что он еще играет?
Иден оглядела стол для игры в блэкджек, колесо рулетки, отдельно установленные столы для баккара, столы для игры в кости.
— Думаю, что во все эти игры и в любую из них, — ответила она честно.
За одним из столов человек в желтой рубашке вертел в руках кости и что-то бормотал себе под нос. Он метнул кости и продолжал что-то нашептывать, пока они не подпрыгнули, не легли на бок и наконец не остановились.
Возбужденный и не в силах совладать со своими чувствами, мужчина закричал:
— Восемь, да, восемь!
Другой мужчина, сидевший через двух игроков от него, выругался, не скрывая своего раздражения, и отошел от стола.
Старуха с обвязанной двумя шарфами головой проскользнула мимо Иден, источая тошнотворный запах немытого тела. Она сжимала в руках пластиковое корытце, на дне которого позвякивали четвертаки. Выглядела она так, будто на ней была вся имеющаяся у нее одежда. Старуха подошла к автомату, отверстие которого предназначалось для четвертаков, осторожно положила в прорезь монету и дернула ручку. Колесики было зажужжали, но потом одно за другим начали медленно останавливаться. Ничего. Выражение лица старой женщины не изменилось. Она бесстрастно выбрала следующую монету, опустила в отверстие и, испытывая свое счастье, снова нажала на ручку.
Счастье. Удача. Все эти игры были рассчитаны на удачу — как бы они ни назывались, как бы они ни отличались друг от друга, каковы бы ни были их правила. Именно ожиданием удачи дышало все вокруг, именно дух удачи витал в воздухе. Именно мысль об удаче заражала кровь. Иден видела, как надежда на удачу воспламеняла сердца, отблеск этой надежды отражался в глазах, и этот блеск можно было заметить в той или иной степени во взгляде каждого.
