Киннкэйд изо всех старался не потерять сознание, несмотря на то что внутри черепа стоял рев и гул. Киннкэйд понимал, что побит. В голове у него мутилось от боли, но боль не была для него внове. Он получал в жизни столько страшных ударов и столько раз преодолевал их, что опасность опять испытать приступы судорожной боли не могла его остановить. Он потряс головой, стараясь снова обрести ясность мысли, потом попытался подняться, опираясь на руки. Перед ним мутно маячило искаженное злобой лицо Винса. Он нанес стремительный удар в живот Киннкэйда. Киннкэйд попытался защититься, но не сумел.
Зато теперь Киннкэйда ничто больше не сдерживало — боязнь покалечить другого, столь обычная для человека, которому еще не причинили увечья, у него исчезла. Поэтому он вцепился в Винса обеими руками и дал ему подножку. Они снова оба оказались на полу, и Киннкэйду на этот раз удалось нанести удар Росситеру.
Винс замешкался, поднимаясь на ноги, и Киннкэйд снова дважды ударил его, прежде чем тот успел поднять руки. Винс принял эти удары и ринулся навстречу новым. Киннкэйд не ожидал, что Винс может быть столь отважен: В нем было больше отчаянной смелости и готовности сражаться, чем он предполагал. Через секунду Киннкэйду был нанесен еще один сокрушительный удар в челюсть, от которого он закачался и упал на колени.
Вместо того чтобы довершить начатое, Винс отошел и спросил:
— Ну что, получил достаточно?
Киннкэйд смотрел на него сквозь едкий пот, щипавший глаза, стараясь проверить, не сломана ли челюсть. Что-то подсказывало ему, что Росситер уже нанес самые ожесточенные удары, на какие был способен, и он сумел их выдержать.
— По правде говоря, едва ли, — хрипло ответил Киннкэйд.
Снаружи послышалось лошадиное ржание, но сейчас Киннкэйд был глух и слеп ко всему, кроме Росситера, стоявшего над ним. Выпрямившись, он наклонил голову вперед и обрушил на Винса короткие сильные удары в живот.
Продолжая наносить удары, он наступал на Винса. Внезапно Киннкэйд сделал ложный выпад и в полную силу ударил правой. Винсу не удалось уклониться от этого жуткого удара, но Киннкэйд не испытывал ни малейшего сострадания к Росситеру.
Лицо Киннкэйда было испачкано кровью, сочившейся из раны над глазом, но он по-прежнему ничего не замечал, опьяненный яростью битвы, продолжая наносить удар за ударом. Винс оказался крепким парнем, он стремительно выбросил вперед левую руку… Однако Киннкэйд ухитрился нырнуть под нее и обрушить на Винса град яростных ударов в челюсть и по голове…
Винс упал. Щека его кровоточила. Чувствуя, что он уже и сам еле держится на ногах, Киннкэйд отступил; внезапно руки его словно налились свинцом, а в груди что-то булькало, мешая дышать.
Винс, оглушенный ударами Киннкэйда, сидел на полу и даже не пытался встать на ноги. Затем он поднял руку, ощупал свою щеку и тупо поглядел на Киннкэйда.
— Что тут происходит? — послышался голос Иден.
Обернувшись, Киннкэйд увидел фигуру Иден в дверном проеме. Ее силуэт четко выделялся на ярком фоне залитого солнечным светом двора. Он заметил, как она насторожилась, разглядев в темноте Росситера, сидящего на полу и держащегося за щеку. С секунду постояв. Иден быстро подошла к брату.
— Винс, что случилось? — Она опустилась на колени рядом с ним. — Боже мой, ты ранен!
Иден вытащила из кармана носовой платок и прижала его к щеке брата, чтобы унять кровь.
— Все в порядке. — И Винс раздраженно оттолкнул руку Иден, сам прижав платок к ране. Но Иден не оставила его в покое и помогла подняться на ноги.
Когда она повернулась к Киннкэйду, в глазах ее были гнев и леденящий душу Холод.
— Это ваша работа?
— Совершенно верно, моя.
Киннкэйд не ощущал ни малейшего раскаяния, только досаду от того, что Иден стало известно, как он отделал ее братца. Он понимал: этого она не забудет. Напротив, она будет лелеять эту обиду против него, а единственное чего бы ему хотелось, — так это чтобы она лелеяла его собственное тело.
Глядя на нее, он ощущал только одно — желание. Сейчас все его чувства были обострены до предела. Ни разу в жизни еще ни к одной женщине он так не стремился.
