— Кто это, Кассий, — пробормотала она, обращаясь к собаке, — Винс или Киннкэйд?
Собака в ответ заскулила, и Иден двинулась наперерез фигуре. Подойдя поближе, она узнала походку Винса, и ее охватило глубочайшее разочарование. Только сейчас Иден поняла, как ей хотелось увидеть Киннкэйда.
— Сестренка? — удивленно пробормотал Винс, увидав ее. — Ты что это поднялась так рано?
— Я не могла спать, — ответила Иден.
— А я такой разбитый, что смог бы проспать неделю без просыпу.
— Винс, — спросила она с надеждой, — Киннкэйд вернулся вместе с тобой?
— Нет. — И из его голоса ушла вся теплота.
— Ты его видел в городе?
— Да. А что?
Винс воинственно остановился возле головного фургона.
— Ничего. — Она неопределенно тряхнула головой. — Я престо подумала, вернется он назад или нет.
— Ас чего это ты беспокоишься?
— Беспокоюсь, потому что мне не хватает работников.
— Ты управишься, — заверил Винс.
— Вероятно, но дело не только в этом.
— Извини, сестренка, но если ты можешь лишиться из-за него сна, то я нет. Доброй ночи. — И он направился к своей палатке.
Иден же уселась возле головного фургона, понимая, что уж сегодня точно не уснет.
Она тяжело вздохнула… Все вокруг — и яркие звезды на бархатном небе, и серебряная загадочная луна, низко висевшая над горизонтом, и таинственные ночные шорохи — вызывало в ней душевную боль и ощущение бесконечного одиночества.
Неожиданно поблизости раздался звук шагов по неровной, шероховатой почве. Иден подняла глаза, рассчитывая увидеть Винса, но перед ней стоял Киннкэйд. Обрадовавшись, она мгновенно поднялась на ноги… и, вдруг смутившись своих чувств к нему, сухо сказала:
— А, вы вернулись.
— А вы думали, не вернусь?
На его лице появилась добрая улыбка.
— Киннкэйд, это бы меня не удивило. — Иден старалась говорить безразличным тоном, хотя это стоило ей больших усилий. Ведь, в сущности, всю ночь она ждала его. — Мужчины имеют обыкновение исчезать без предупреждения.
— Ну, это не мой случай. Я уехал, только чтобы выпить пива в городе. Да вообще я давно не мальчишка, чтобы убегать.
Ее великолепные темные волосы сейчас были распущены по плечам, и Киннкэйд, залюбовавшись игрой лунного света на них, дотронулся пальцем до одного локона.
— Но с вашей стороны было очень любезно дождаться моего возвращения.
Он был к ней слишком близко. Иден сделала шаг назад и наступила на шину.
— Я вовсе не дожидалась вас, — возмутилась она. Он тут же отдернул руку, державшую прядь ее волос. — Меня разбудил Винс, когда вернулся.
— Да, я видел в корале его лошадь.
Разговаривая с Киннкэйдом, Иден незаметно для себя вышла из тени, отбрасываемой фургоном, и лунный свет залил ее всю с головы до ног.
Перед Киннкэйдом стояла сказочной красоты женщина с какими-то удивительными глазами. Это зрелище завораживало. Потянувшись к ней, он нежно, трогательно обнял ее.
— Невозможно, чтобы мужчина смотрел на вас и не желал вас, Иден.
— Нет! — воскликнула она.
Иден и сама не знала, против чего протестует — против ласки, которую он себе позволил, или против его слов, а возможно, и против собственного отношения и к тому, и к другому. Она знала только одно — что не должна чувствовать то, что чувствовала. От его прикосновений ее дыхание не должно прерываться, а сердце не должно бешено биться при его появлении. Она прекрасно жила и без этого.
Как и в прошлый раз, его поцелуй был страстным и настойчивым. Она хотела было оттолкнуть его, но вместо этого ее пальцы сами собой вцепились в его рубашку и она прижалась к нему. Его губы не отпускали ее плененного рта, продолжали дразнить и возбуждать до тех пор, пока неведомая ей до сих пор сладостная истома не разлилась по всему телу. Она вдыхала его особый, только ему присущий запах, прижимаясь все сильнее и сильнее к нему. Иден ощущала и воспринимала все происходящее с невероятной ясностью, и в то же время она не узнавала себя: прежняя Иден Росситер ничего подобного не испытывала и уж тем более себя так не вела.
Киннкэйд знал, что желает Иден, как всякий нормальный мужчина желает молодую красивую женщину. Но он никак не ожидал, что по отношению к ней у него появится такая трепетная нежность. Еще ни одна женщина так много не значила для него. Она буквально заполнила собой его сознание и чувства.
