Именно здесь должны были производиться окончательные сборы скота, предназначенного для продажи, и здесь он должен был провести ночь перед броском через Блэк-Рок-Дезерт.
Покончив с вечерней трапезой, Иден налила себе последнюю чашку кофе и подошла к потрескивающему костру, вокруг которого собралась вся ее уставшая за день команда. Неподалеку от костра помещался старый пень. Иден опустилась на него и сняла шляпу.
Киннкэйд сидел напротив нее с другой стороны костра, опираясь на локоть и вытянув длинные ноги. Она почувствовала на себе его взгляд, похожий скорее на прикосновение, и отвела глаза. Это был всего лишь взгляд, ничего больше, но в последнюю неделю она узнала, что можно сказать взглядом.
— Хорошо будет вернуться обратно на ранчо, — потягивая кофе, изрек Эл Бендер, — принять душ, долго стоять под струей воды, надеть чистую одежду. У меня такое чувство, будто я ношу на себе тридцать фунтов невадской грязи.
— Да ты и пахнешь так же, — заметил Дик. Взгляд Киннкэйда снова остановился на Иден — в нем она прочла ожидание. Но она пока еще не была готова сообщить своим людям о том, что утром они не вернутся на ранчо.
Боб Уотерс покопался в горящих поленьях палкой. Свет костра отражался в круглых стеклах его очков.
— Нам понадобилось всего два дня сверх положенных трех недель, чтобы собрать весь скот. И это было прекрасное время. Мы сделали работу быстро.
— Да уж, я готов орать во всю глотку, что это так, — объявил Эл. — И мы охватили чертовски большую территорию за эти три недели.
— Но многого и не сделали. — Боб посмотрел на Иден, чувствуя себя обязанным кое-что ей напомнить.
— Не думаю, что нам удалось бы найти так много скота в тех местах, которые мы пропустили, — сказала Иден и повторила свои соображения по поводу того, почему они не искали скот там и обошли их стороной. — Мы соберем там его весной.
— Осень, весна — не понимаю, в чем разница, — отозвался Винс. — Вся эта работа — только пустая трата времени. Какой смысл собирать весь этот скот, когда у тебя нет никакой надежды отправить его на рынок? Мы работали как лошади, а для чего — непонятно.
Сидящие вокруг костра вдруг как по команде смолкли все разом. Наконец Боб Уотерс встал и, выплеснув остатки кофе в костер, сурово посмотрел на Винса.
— Киннкэйд был прав насчет вас, Росситер, — прорычал он. — Вы говорите чертовски много.
Позвякивая шпорами, Боб направился к фургону.
— Можно еще кофе?
— Да. Думаю, я тоже не откажусь от чашечки, — вступил в разговор Эл Бендер, вскочил на ноги и последовал за Бобом.
— Пиво бы сейчас подошло как нельзя лучше, — объявил Винс слишком громко, стараясь показать свое равнодушие к замечанию ковбоя по своему адресу.
— Этому маленькому торжеству не хватает пенистого холодного пива, — повторил Винс. — Лучше, если бы его было ящика два.
— Нет, — сказал Киннкэйд, медленно поднимаясь на ноги. — Что требуется на нашем празднике, так это немного музыки.
— Если ты думаешь о транзисторном приемнике Дикого Джека, то забудь о нем, — возразил Винс. — Здесь, среди этих холмов, ничего, кроме помех, не услышишь.
— Я думал не о радио, — ответил Киннкэйд, глядя на своего друга. — Твоя гармоника все еще с тобой, Расти?
— Как моя банковская карточка, — ухмыльнулся Расти. — Я никогда не расстаюсь с ней.
— Ну, тогда сыгран нам. У меня есть желание поплясать. — Киннкэйд обошел костер и направился к тому месту, где только что сидели Боб и Эл. — А ну-ка посторонись, Дик, ты сидишь в самом центре танцплощадки.
— О, прошу прощения. — Долговязый ковбой живо поднялся на ноги и подвинулся к Расти.
Когда Киннкэйд повернулся к Иден, она вздохнула:
— Похоже, я тоже мешаю.
— Нет.
Он наклонился, взял кружку у нее из рук и потянул ее за руки, побуждая встать, до того как она поняла, что он от нее хочет.
— Вы можете быть моей партнершей. Я не люблю танцевать тустеп в одиночестве.
— Очень скверно, но я не знаю, как его танцуют, — отозвалась Иден, видя, как он ставит ее кружку на пень.
— А ходить вы умеете? — спросил Киннкэйд, пока Расти примерялся к своему инструменту.
— Конечно, но…
— В таком случае научитесь танцевать тустеп. Это просто.
