Джеф считал, что она непременно согласится, и, принимая это как должное, начал копаться в кассетах, пока не нашел ту, которая была ему нужна. Через несколько секунд зазвучала медленная мелодия.
С какой-то странной неохотой Иден позволила ему обнять себя. Его губы прикасались сначала к ее волосам, а потом проделали весь путь от волос к щеке. От него пахло пивом. Она и прежде это заметила, но теперь… Теперь ей показалось, что он откровенно пьян.
Она старалась отворачиваться и закрывать глаза, когда он дышал ей в лицо, но это не помогало. И хотя Иден все еще наслаждалась близостью с ним, что-то главное в ее отношении к нему исчезло. Властные поцелуи, следовавшие так быстро друг за другом, что не было возможности ответить на них, приятно волновали тело, но не душу. «В чем дело? — недоумевала Иден. — Что не так?» Слушая, как одна песня сменяла другую, она прильнула к нему всем своим существом, словно пытаясь прогнать закравшиеся ей в сердце сомнения.
Но вот кассета кончилась. Джеф, тяжело дыша, заглянул ей в лицо.
— Как насчет того, чтобы загасить костер? — спросил он. Иден оглянулась на догорающие угли их небольшого костра.
— Не будь глупышкой, Я говорю не об этом костре, — сказал он нетерпеливо.
Он потянул ее на одеяло. Прекрасно сознавая опасность, но не зная, как себя вести, Иден молчала.
— Ну же, иди ко мне, — требовательно шептал Джеф, вставая на колени. — Ну же…
Измученная собственной неловкостью и всевозрастающим страхом, Иден повиновалась. Но как только она оказалась рядом с ним, все ее тело содрогнулось от отвращения. Вместо обаятельного красавца на нее смотрело омерзительное животное. Во взгляде Джефа было столько похоти, что она инстинктивно оттолкнула его. Но ее сопротивление только еще больше воспламенило негодяя. Теперь дыхание Джефа стало неровным, как у загнанного вконец жеребца. Он навалился на нее всем телом и чуть ли не зубами впился ей в губы. Иден застонала от боли и едва не лишилась сознания. Джеф хрипло рассмеялся, а затем, приподнявшись на локтях, схватил Иден за волосы.
— Это все, конечно, хорошо, только меня интересует, что у тебя под кофточкой. — Его рука скользнула в вырез блузки. — Ого! Да тут классные сиськи, — пробормотал Джеф, наклоняя голову, чтобы рассмотреть их получше. — Надо же, соски твердые как камень.
Он схватил ее сосок и сильно сжал его большим и указательным пальцами.
— Не надо, — отчаянно запротестовала Иден. Но Джеф только хмыкнул.
— Да перестань беспокоиться. — Его темные глаза плотоядно блестели. — Никто не увидит. Здесь на мили нет ни души.
От его слов по спине у Иден побежали мурашки. Он был прав. Действительно, здесь не было ни души. И помощи ждать не приходилось. Охваченная новым приступом страха, Иден сделала еще одну попытку высвободиться и сильно толкнула его; ей удалось выскользнуть из-под него.
Внезапность ее движения застала Джефа врасплох. Но, вовремя спохватившись, он вцепился ей в блузку. Тонкая ткань не выдержала и затрещала.
— Моя блузка! — гневно воскликнула Иден. — Ты порвал мою блузку!
Эта блузка была самым любимым и самым лучшим из ее нарядов.
— Она тебе больше не нужна. Сними ее.
— Нет! — Ее отказ прозвучал неожиданно быстро и горячо.
В ответ Джеф вскочил и начал срывать с нее блузку, отрывая пуговицы и раздирая ткань. Не обращая внимания на ее придушенный крик ужаса и тревоги, он просунул руки под эти лохмотья, и пальцы его скользнули под лифчик. Пока он мял ей грудь, Иден выпрямилась, напряглась и откинулась назад. Он воспользовался этим, чтобы снова потянуть и уложить ее на одеяло. Потеряв равновесие, Иден упала. Навалившись на нее всем телом, он приник к ее левой груди.
Обезумев, она толкнула его в лицо, стараясь оторвать от себя. Когда эта попытка не увенчалась успехом, Иден вцепилась ему в волосы.
— Ах ты, маленькая сучка! — пыхтя как паровоз зарычал Джеф. Схватив ее за руки, он заломил их ей за головой. — Не притворяйся и не пытайся убедить меня, что не хочешь этого. — Свободная рука больно сжимала ей грудь, выражение его лица было омерзительным. — Я прекрасно помню, как ты ко мне прижималась. У тебя в штанишках горячо, как ни у кого во всем нашем округе. Ведь я прав?
