Мороз по коже. Кстати, что конкретно говорили несчастные про Бича?
— Свидетели сходятся в том, что имя Бича произносилось со страхом. Причем, говорившие часто и нервно оглядывались, словно опасались, что их могут подслушать.
— Вы хотите сказать, что Бич может работать в фирме? — изумлению Бена не было предела. — И вы до сих пор его не вычислили?
— Мы работаем, — недовольно заметил Вагнецов. — Проверили даже возможность похищения для последующей трансплантации органов. Две ОПГ разгромлены, а следов никаких.
Бен посмотрел на возвышающееся здание другими глазами. Как безмятежно он жил до этого! Да, он преследуемый косарями, жил безмятежно, не подозревая, насколько близко смерть подобралась к нему. Ведь Бич мог сидеть на соседнем стульчаке в баре!
Бен молча пожал на прощание руку майора, напоминающую лопату прижимистого дачника, и пошел к себе, он опаздывал на пятиминутку по поддержанию дисциплины, но новый звонок застиг его на лестнице. Звонила Лариса.
— Я так забегался, что забыл тебе позвонить! — сказал Бен. — Ты не представляешь, в какую жуткую аварию я попал, когда ехал к Артему на встречу. Я все объясню.
— Не надо. Уже слишком поздно. Я позвонила тебе сказать, что ты поступил в высшей степени по- свински.
— Я ж тебе сказал про аварию!
— Очередная ложь. Я устала ото лжи, сначала, ничего не объяснив, ты нас бросил, потом объявился, но лишь для того, чтобы лгать.
— Это правда. Разуй глаза, про аварию автобуса на кабельном телевидении с утра до ночи говорят.
— Мне все равно, о чем они там говорят, я тебе больше не дам травмировать сына.
И она повесила трубку.
На совещание Бен опоздал. Все замы и Прелова были на местах, расположившись вдоль длинного унылого стола.
— Какой может быть разговор о дисциплине, если руководство опаздывает само, — заявила Прелова вместо приветствия. — Магерамову глубоко начхать на наши потуги навести порядок в фирме. Господин Ерепов, прошу отметить в протоколе опоздание Магерамова, — с чувством глубокого удовлетворения закончила она.
Бена взяла злость, столько всего навалилось одновременно, что он, не успев взять себя в руки, сказал:
— Прошу также занести в протокол слова Преловой о том, что в фирме пора навести порядок.
— Ну и что? — глазки Преловой забегали.
— А то, что другими словами сейчас в фирме бардак. Я думаю, герру Желько будет небезынтересно узнать ваше мнение о деле всей его жизни.
— Хам! Как вы смеете! — Прелова разрумянилась. — Вы настоящий грубиян. Вы думаете, это вам сойдет с рук? Женщину на вашем месте давно бы уволили. Вы уверены, что вас за штаны оставят?
— Как вы уничижительно говорите о мужчинах. На месте присутствующих я бы подал на вас в суд.
Бен сказал два предложения, Прелова выдала десять. Это были настоящие перлы скандальной ораторики. Она блеяла, передразнивая, она послала его в ж… Бен знал, что с женщинами бесполезно связываться — во время разговоров у них работают оба полушария против одного у мужчин. Лучше б они у них во время работы работали, зло подумал Бен. Невыносимые твари.
— Что вы сказали? — севшим голосом переспросила Прелова. — Вы слышали, как он меня обозвал. Эта тупая безмозглая скотина.
Директора превратились в статуи. Привыкшие руководить огромными денежными и людскими массами, они совершенно не представляли, что делать с выведенной из себя женщиной. В мужчину издревле введен ген боязливости перед женщиной. Долгими днями, когда мужчина уходил на охоту, дети оставались в полном подчинении у женщин — матерей. Рабское подчинение оттуда.
— Что вы сказали? Я прослушал? — очнулся Бен от своих размышлений, чем окончательно добил Прелову.
— Знаете, я не буду больше с вами валандаться. Запишусь на прием к герру Желько и сделаю все от меня зависящее, чтобы вы здесь больше не работали.
— Это будет все же гуманнее, чем вы поступили с Базилевским.
— Магерамов! — фальцетом выкрикнул Ерепов. — Выйдите немедленно! Устроили здесь курятник!
Его уход директора встретил с невыразимым облегчением. Ровно в пять Бен закрыл кабинет на ключ и спустился в подвал.
Внизу дежурил Ползунов, который не сказал ему ни слова. Бен не знал, радоваться этому или нет. Охрана была проинструктирована лично Ереповым, стало быть, шеф знал теперь о его походах, а не знал, Ползунов доложит.
