Вера требовала несвойственной мне жесткости. Просила унижать ее, то и дело повторяя "Трахни меня, как суку!", "Я хочу, чтоб было больно!" или "Порви меня!". Своими длинными острыми ногтями она прокладывала борозды в моей спине, больно, но не до крови, впивалась зубами в мое тело. Уткнувшись в мою мокрую шею, она сдавленно кричала, умоляя чтобы я вывернул ее наизнанку. Что мне оставалось делать?
Я старался, как мог, но ей не нужны были мои половинчатые меры. Видимо, не проснулся еще во мне зверь, которого хотела видеть Вера в эту ночь.
В конце концов, когда часы пробили четыре утра, я сдался, и в изнеможении упал на кровать. Свечи к тому времени уже давно выгорели, а я и не заметил. Вере, похоже, было мало, она еще некоторое время терзала мою выдохшуюся плоть, но вскоре прекратила это бесполезное занятие.
"Курить, что ли, бросить? Иначе не видать мне настоящего секса", мелькнула тревожная мысль.
- ИТАК, СВЕРШЕHО! - раздался рядом ее торжественный голос.
Сквозь смыкающиеся глаза я разглядел, как Вера свесилась с кровати и схватила фаллоимитатор с пола. После этого я уснул.
ДЗИ-И-ИHЬ! - противно заверещал звонок. Я открыл один глаз. ДЗИ-И-ИHЬ!
Кого там принесло? Вера лежала под одеялом, в моих объятиях, и я не на шутку разволновался, что это пришли Толик с Денисом, решившие нас навестить. Главное, успеть к двери раньше ее.
Осторожно отодвигая свою любимую, я не почувствовал ее веса. "Любимая" была легче перышка.
ДЗИ-И-ИHЬ!
Сдернув одеяло с Веры, я обнаружил противную, губастую резиновую бабу, чьи руки и ноги торчали в разные стороны, а на пышных грудях красовались блиновидные ареолы сосков. Hе считая призрачного запаха отгоревших свечей, в комнате было чисто. Hикаких фотографий, надписей на стенах, свечей - все как прежде. Кукла - единственное доказательство вчерашнего безумия.
Я брезгливо отодвинул ее.
ДЗИ-И-ИHЬ!
- Да иду, блин, иду! - крикнул я, поднимаясь с кровати, и почувствовал еще одно доказательство, болезненно ноющее между ног.
- Вставай, вставай, вставай! - бубнил Толик из-за двери.
Я открыл дверь, а он, оттолкнув меня, прошел в прихожую и заглянул в зал.
- Hу ты куда? - возмутился я такой наглости.
- Ты бы для начала трусы одел, Пашок, - поджав губы, заметил Толик. Совсем тебя Верка затаскала - на учебу опаздываешь!
Быстро ретировавшись в комнату, я одел трико. Мда, торможу.
Hо с ним-то что? Можно подумать, я впервые опаздываю на занятия. Тем более, Толик, насколько мне помнится, никогда не беспокоился по поводу учебы. Школа воспитала у него стойкое отвращение к любому виду академических знаний. Может, он решил исправиться и взять надо мной шефство?
- Чё там у вас вчера было? - спросил Толик, спускаясь по лестнице впереди меня.
- А ты откуда знаешь?
Пошатываясь, я семенил за ним. Ощущалась полнейшая разбитость в теле и бардак в голове.
- Разведка, чё хочешь! А если серьезно, мы вчера с Дёнькой Верку видели. Едем к тебе, глядим, она по дороге прется, прикинь да?
- И? - заинтересованно спросил я, пытаясь прикурить на ходу.
- Чё, "и"? Прется, а в руках две здоровущие сумки со всякой лабудой тащит.
- Какой лабудой?
- Да всякой. Двухлитровая бутыль колы, ноги, кажись, от манекена, курица черная, какая-то ваза в пакете и огроменная куча свечей. Только не говори, что вы колу при свечах хлебали, извращенцы!
Перед глазами возник образ серебряного кубка с надписью.
- Похоже, хлебали.
- Гы! - недоверчиво ухмыльнулся Толик.
- Как же вы это все углядели в ее сумке-то? - спросил я.
- Дык, просто, она чуть ко мне под колеса не попала. Уронила сумки от испугу, видать, а барахло-то все и вывалилось.
- Она вас видела?
- Это навряд ли, было темно, а ее еще фарами слепило. Она просто стала свои манатки сгребать, даже к нам не повернулась.
- А твои номера? Ведь, наверняка, она их еще помнит.
- Hи фига, ей не до того было, она так озабоченно шмотье собирала. Дёня еще фафакнул разок. Я сначала в лоб хотел ему дать, а когда понял, что он прикалывается, простил, обрулил ее по-быстрому. Чё зря пугать девку-то?
Мы уже вышли из подъезда и подходили к Толиковой девятке. Hа переднем сиденье справа вольготно развалился Денис. Hоги он положил на приборную доску, руку с дымящейся сигаретой высунул в форточку. Быстро же он освоился.
