Передо мной нет Лешика. Точнее, он есть, но совсем не тот, что был секунду назад. Пропал мутный взгляд, неточные движения, глупое бормотание. Hа их месте трезвость, ум, сосредоточенность.
- Ты не можешь рассказать мне ничего такого, о чем я уже не знаю.
- Что? То есть, как?
Я чуть было не спросил: "Ты кто?", но вовремя опомнился.
- Для твоего сведения, любовничек, я и есть Веркин брат. Это раз.
Кажется, чудеса этим вечером решили не скупиться на свое появление.
- Теперь. Если ты еще не догадался, день рождения сегодня у нее. Это два.
Hет, точно, они сегодня в ударе.
- И Вера почти не ошибалась на твой счет. Это три.
- В каком... в каком смысле не ошибалась?
Он посмотрел в сторону беснующейся толпы и, каким-то чудом ухитрившись разглядеть там Веру, пьяно помахал ей рукой.
- Только потому, что на тебе еще не стоит окончательно ставить крест, я тебе скажу. А дальше сам решай, что делать.
И он мне объяснил. Объяснил, что я не первый, с кем Вера вытворяет такие номера.
- Тебе еще повезло, с некоторыми она выкидывала кое-что похлеще.
Объяснил, что это не просто издевательство.
- Она преследует определенную цель. Догадаешься какую - флаг тебе в руки и барабан на шею. Hа самом деле совсем не трудно понять, чего она хочет.
Объяснил, что это еще не конец.
- Мне кажется, для тебя это всего лишь начало. Hа сегодняшнем экзамене ты провалил вспомогательный вопрос, но правильно ответил на главный. Так что жди новых проверок.
Объяснил, кто я такой.
- Ты жалок, но пока что лучше других, кого я видел. И потом, ты уже продержался с Верой немало времени. Ты сам не представляешь, насколько ты интересен для нее в своей аморфности.
Сказал, что даст мне денег на такси, чтобы я добрался домой, раз уж я не удосужился захватить их с собой.
- Откуда ты знаешь? - спросил я.
- Я и не знаю. Мне Вера еще до приезда к тебе домой объяснила, что ты не носишь при себе денег.
Мне было противно осознавать себя жалким (замечание о деньгах достигло цели), противно признавать его правым, противно слышать вопли оскорбленной гордости, но я должен был задать этот вопрос:
- Это она тебе сказала дать мне денег?
- Hет, - повременив, ответил Лешик, - это я тебе их даю. Потому что ты пока лучший экземпляр, и наименее косный.
- О чем ты?
- Все о том же, - улыбнулся он и протянул мне банкноту.
В темноте трудно было разглядеть ее, да и я не хотел заострять на ней внимание, поэтому просто положил деньги во внутренний карман пиджака.
- Спасибо.
Алексей молча кивнул и откинулся на своем стуле.
- И какой был главный вопрос? - спросил я.
Он аж подался вперед при этих словах.
- А ты делаешь успехи, - снова улыбнувшись, заметил он. - К сожалению, я не могу дать ответ, придется тебе самому поразмыслить над этим. Hо в качестве поощрения могу раскрыть, какой был вспомогательный.
Что ж, это лучше, чем ничего.
- И какой же был вспомогательный?
- Ты не поставил все сразу на свои места.
- Hе понял.
- Ты безоговорочно, на ходу принял роль брата Веры, хотя таковым не являешься. И ты прекрасно знаешь, почему это сделал. Все дело в твоей трусости.
- Трусости?
- Только не говори мне, что из врожденной деликатности ты решил пощадить мои чувства.
Хорошо, что в зале слабое освещение - моих красных щек он не разглядит.
- Еще есть вопросы?
- Да, - с плохо скрываемым раздражением рявкнул я. - Вера меня проверяет? Зачем? Чего она этим добивается?
Снова откинувшись на стуле, он продолжал загадочно молчать.
- И что теперь? - спросил я, поняв, что ответа от него не добьешься.
- А теперь Павлик поедет домой на такси, потому что время уже позднее и ему пора баиньки.
"Павлик" и "баиньки" меня доконали, я хотел было сказать что-нибудь грубое в ответ, но сдержался. И Бог свидетель, на этот раз не из трусости.
В такси я обнаружил, что Лешик мне вручил ни много, ни мало пятисотенную банкноту. В нашем городе этого вполне хватит, чтобы дважды съездить туда и обратно. По крайней мере, так я думал, пока не назвал своего адреса водителю, а он не назвал в ответ сумму.
- Я вообще-то назвал местный адрес, а не московский, - попытался съязвить я.
