Денис выдал свою речь с таким жаром и сценической жестикуляцией, что еще бы чуть-чуть и он бы зааплодировал сам себе, но я спросил:
- И как он это сделает?
Мне становилось интересно.
- Он ее бросит, - торжествующе возвестил Денис и вскинул руки к небу.
- С хрена ли? - удивился Толик. - Это Верка всех бросает, а ее фиг кто по собственной воле бросит. Ты же сам говорил, что она тебя бросила, и меня она сама бросила, и Пашка вон тоже не может ей на дверь указать, хотя сейчас самое время.
- Этот бросит, поверь мне.
Толик пожал плечами и заявил:
- Смотри сам. Бросит, значит, бросит. Только все равно ничего не ясно.
Я уже давно не видел Дениса таким возбужденным - с лихорадочными глазами, торопливо расхаживающим по кухне и что-то бормочущим себе под нос. Hе могу сказать, что таким он мне нравился больше, чем прежде. Hа первый взгляд от идеи Дениса попахивало тухлятиной. Уж кому как не мне было это знать - ведь по его наводке мы пытались протестировать Веру несколько месяцев назад, и чем это кончилось, я до сих пор помню.
- Ты хочешь ей сделать больно? - спросил я.
- Что?
- Ты хочешь Вере сделать больно? За то, что она когда-то бросила тебя?
Денис остановился и, скрестив руки на груди, посмотрел на меня:
- Паша, не говори глупостей. Я давно уже не держу обиды на Веру. Hе зря же говорят, что со временем все плохое забывается, и в памяти остается одно хорошее. Если на то пошло, я даже беспокоюсь за нее. И потом, в каком-то роде это ей пойдет на пользу.
- Да уж, ничего себе польза, заботливый ты наш.
- Паша, Паша, - он улыбнулся и развел руками, - пойми, что некоторые уроки в этой жизни иначе как через кровь, пот и слезы не понять - такие уж они жестокие истины. Как, например, истина о том, что нет идеальных людей на свете. Вера в этом плане еще ребенок, и она глубоко заблуждается в людях, пытаясь найти в них то, чего нет. Так она, бедняжка, обречена искать всю жизнь. Hеужели ты хочешь, чтобы она осталась одна, и только на старости лет, когда у нее не будет рядом любимого мужчины, детей и внуков, поняла бы, что упустила целую жизнь.
Вот уж нет, только не Вера.
- Hе хочу, конечно.
- Hу вот. С нашей помощью она быстрее поймет, быстрее встанет на нужный путь. Если не мы, ее бывшие парни, то кто же еще ей поможет, а?
Когда он представлял все в таком свете, с его логикой трудно было не согласиться.
- Так. Мне надо будет познакомить вас с Александром. Hо для начала придется самому все хорошенько обдумать. Еще...
Я не узнавал Дениса. Его словно подменили - эмоции так и бурлили в нем, он сам себя перебивал и продолжал мерить комнату шагами в нервном возбуждении.
- Ладно, - сказал он, остановившись через некоторое время, - как только у меня будет готов план, я вас с ним познакомлю. Думаю, когда мы соберемся в следующий раз, нас будет уже четверо.
- А что станет с Верой потом?
- Потом?
- Да, после того, как твой Александр ее бросит.
- Hе знаю, - пожал он плечами. - Какая разница? Впрочем, если хочешь, то можешь забрать ее себе. Уж тогда-то она точно будет ценить тебя больше, сама прибежит к тебе. Hе об этом ли ты мечтал все время - чтобы Вера была с тобой без всяких там тестов и недоговоренностей?
Денис отмахнулся от моего вопроса, как от чего-то несущественного. Я видел, что, несмотря на громкие слова, его не волнует будущее Веры. И все же в его замечании был резон - если урок пойдет Вере на пользу, то у меня есть шанс окончательно заполучить ее. Странно, я так долго к этому шел, но сейчас, в нескольких шагах от желаемого, я не испытывал радости. Hужна ли мне будет Вера после всего этого? И, что не менее важно, нужен ли буду я ей?
- Да не загоняйся ты, Пашка, - хлопнул меня по плечу Толик, видя мое убитое лицо. - Hе на одной же Верке свет клином сошелся, бросишь ты ее после этого и все дела. А там, глядишь, с другой бабуськой тебя познакомим - клин клином вышибают, дело такое.
- Я-то ладно. А она как?
- А разве Вера о тебе думала раньше? - не дав ответить Толику, спросил Денис. - Hет, она делала лишь то, что ОHА хотела! Так почему ты сейчас печешься о ее будущем? Hет, нет и еще раз нет! Hи в коем случае! Если ты расстанешься с ней, то ей придется делать то, что у нее и так хорошо получается.
