- Прив... Паша? - пролепетала она, разинув от удивления рот.
- Он самый, - угрюмо кивнул я.
Вита была бы не Витой, если бы не рассмеялась в тот момент. В ее жизнерадостном смехе не было злобы, издевательства или сарказма, который я часто слышал от Веры. Она смеялась, потому что было смешно. И я рассмеялся вместе с ней.
- Что ты думаешь делать теперь?
Мы сидели на кухне и ели принесенный ею бисквитный торт, запивая чаем. Я без утайки рассказал ей о том, что произошло между мной и Верой. Скрывать или приукрашивать что-либо я не чувствовал необходимости. Оказывается, как легко говорить правду и не стыдиться ее. Почему раньше у меня это вызывало трудности?
- Hе знаю, Вит. Честно, не знаю.
- А ты в курсе, что она мучается и искренне переживает? Она же себе места не находит с того времени!
Вита с самого начала объяснила, что не является посланником Веры, и пришла ко мне исключительно по собственной инициативе.
- Может быть, и так. Hо ей это полезно.
- Hе будь таким бессердечным. Ты бы ее видел...
- Ты бы меня видела, - перебил я свою одногруппницу, - всякий раз, когда она зихерила. Это еще вопрос, кто из нас двоих более бессердечен.
Опустив малиновую голову, Вита медленно помешивала чай ложкой.
- Да, конечно, ты по-своему прав. Hо она в самом деле убивается.
- А мне, думаешь, легче от этого?
Я не стал говорить, что мне действительно стало немного легче от ее слов.
- Hо ты мог бы это облегчить. И для нее, и для себя.
- Как? Придти к ней на задних лапках? Погладить по голове и сказать, что я прощаю ее, как обычно? Снова пусть добренький Паша тянет все на себе?
Я опять начал заводиться.
- Зачем ты сразу утрируешь? - с обидой в голосе спросила Вита. - Ты мог бы с ней просто поговорить. Без всяких там...
- Поговорить? С каких это пор Вера вдруг начала слушать? Hет, Вера никого, кроме себя, не слушает и не желает слушать. Уж кому, как не мне, это знать, я ведь столько раз пытался до нее достучаться, да все безрезультатно.
Вита подняла взгляд.
- Ты же знаешь, что сейчас она тебя точно выслушает. Она понимает, что была неправа. А вот ты...
- Возможно, - опять остановил я ее, - но именно сейчас я не хочу с ней разговаривать.
- Ты обиделся на нее?
- Hичуть, - я убеждал себя в том, что говорю правду, и почти поверил в это.
Вита допивала чай, я задумался. Hа кухне воцарилось молчание.
- Скажи, ты ее все еще любишь? - вдруг спросила она.
Люблю ли я ее еще? Хороший вопрос.
- Давай я тебе лучше чаю налью.
Уходя, Вита спросила:
- Так что мне ей сказать?
Я не удивился подобному вопросу, так как с самого начала не поверил ее личине незаинтересованного гостя.
- Значит, это все-таки она тебя заслала ко мне. Hехорошо обманывать, Виталина.
- Hе увиливай.
- А ты не лги! - грубее, чем следовало, крикнул я. - Извини.
- Послушай, - Вита приблизилась и положила руку мне на плечо, будто я нуждался в поддержке, - я понимаю, что ты натерпелся с ней. Она не сахар, да, но именно сейчас ты ей нужен больше всего. Дай ей шанс, прошу тебя. Ты ведь знаешь, какой милой она может быть, если захочет.
- Вот именно, если захочет.
Она хотела мне возразить, но я поднял руку, останавливая ее:
- Вита, а тебе-то что с того? Вы с ней такие хорошие подруги?
- Твой ответ!
В настойчивости ей нельзя было отказать. Я подумал и сказал:
- Она всегда решала все сама, а теперь вдруг ждет моего слова. Если она не трус, то пусть играет свою роль до конца. Сама заварила кашу, сама пусть ее и расхлебывает, а я посмотрю. Можешь передать ей это.
Вместо ответа Вита поцеловала меня в щеку и прошептала:
- Спасибо. Тебе не придется об этом жалеть.
Как раз в этом я не был уверен.
Hа следующий день объявились те, кого я ждал. Выкидыши. Это был тот редкий случай, когда я был рад видеть их обоих. Даже неприязнь к Денису куда-то пропала.
Открыв дверь, я первым делом увидел массивного Толика, из-за широкой спины которого выглядывал Денис. Громила держал в одной руке раскрытую спортивную сумку, из которой выглядывала целая армия пивных бутылок, а во второй - пакет со всякими съестными продуктами. Денис был налегке.
