- Какие тут предложения, - проворчал инмарец.
- Пусть будет, как будет! - Временной маг безнадёжно махнул рукой, опустошил бокал и протянул его землянину. - Не зевай, Валя! Я собираюсь упиться вусмерть. А ты, не смей меня протрезвлять!
Артём погрозил Дмитрию кулаком, и тот покладисто кивнул:
- Не буду: Напьёмся все вместе.
И четверо друзей одновременно подумали: "Надеюсь, не в последний раз"…
Временной маг вернулся в Литту под утро. Он крался по коридору, натыкаясь на стены, роняя вазы и не замечая испуганных лиц придворных, с опаской выглядывающих из-за дверей. Перемещаясь в Литтийский дворец, Тёма ошибся совсем чуть-чуть, но сто метров, которые отделяли его от спальни Вереники, дались с превеликим трудом: в покои царицы Лирии маг вполз на четвереньках, а до кровати добирался уже по-пластунски. Наконец нелёгкий путь завершился. Артём поднялся на колени, уткнулся лицом в одеяло и простонал:
- Ника…
- Тёмочка, милый, что с тобой?
Вереника выбралась из-под одеяла, села на пол рядом с Артёмом и положила руки на его подрагивающие от рыданий плечи.
- Ника… - всхлипнул временной маг. - Ника…
Девочка с нежностью погладила жениха по спутанным пшеничным волосам, поцеловала в лоб и ласково сказала:
- Я люблю тебя, Тёма. Ты самый замечательный, самый хороший. У нас всё будет хорошо, Тёма.
- Ника… - разрыдался Артём, уткнувшись в её живот. - Не оставляй меня, Ника. Мне страшно.
- Глупый, я всегда буду рядом, - сквозь слёзы улыбнулась девочка и потянула мага за руку. - Забирайся на мою кровать, Тёма! Всё равно до своей не доберёшься. Фиг с ними, с приличиями.
Не переставая рыдать, Артём заполз на кровать, обнял подушку и мгновенно заснул, а царица Лирии довольно кивнула, стащила с жениха сапоги и легла рядом. Она гладила любимого по волосам и гадала: что или кто мог довести временного мага до нервного срыва.
Солнечный Друг решил не возвращаться в Керон, а перенёсся в дом Витуса, прятавшийся в центре Инмарских гор. Пожилой гном вставал рано, и Валентин застал его в лаборатории - целитель готовил магическое зелье. Над жаровней висел видавший виды котелок, в воздухе витал терпкий аромат горных трав и мёда.
- Помочь? - с готовностью предложил Солнечный Друг и, пошатываясь, приблизился к учителю.
- Спасибо, нет, - ехидно ответил гном и поинтересовался: - Где напился-то? В Заре?
- Ага. Все напились. И пошли со своими женщинами прощаться.
- Прощаться, значит. - Витус, не оборачиваясь, протрезвил ученика и наставительно произнёс: - Неприятности нужно встречать с ясной головой! О чём ты хотел поговорить?
- О мамочке. Не могу понять, что происходит, но, кожей чую: со дня на день грянет буря… Мне не хотелось бы волноваться ещё и за мамочку. Ты позаботишься о ней?
Гном снял котелок с огня и поставил на стол:
- Мог бы не спрашивать. Ты знаешь, как я отношусь к Розалии. Конечно, я присмотрю за ней.
- Теперь я спокоен.
- Ну, это ты врёшь. Тревога за мамочку ушла, но спокойствия тебе это не принесло. Хотя, чему удивляться? Я знал, что когда Дима вернётся, покоя не будет никому, - проворчал целитель, разливая зелье по тёмным бутылочкам. - С того дня, как он появился на свет, Лайфгарм перестал быть тихим, уютным миром. Дима вечно оказывается причиной всех бед. Удивительная способность наживать неприятности!
- За что ты так не любишь его?
- А за что мне его любить? Между прочим, из-за него я однажды умер! Он мог бы остановить Артёма, но не сделал этого. Более того, он стоял и бесстрастно наблюдал, как временной маг уничтожает членов Совета!.. В общем, Дима ничего путного в своей жизни не сделал, и, в отличие от всех вас, я не испытываю восхищения перед этим недоучкой.
От изумления Валентин аж присел:
- Недоучкой?
- Да! Маг, который умеет только разрушать, не может считаться полностью обученным!
- Эти претензии нужно предъявлять Олефиру! Он с детства учил Диму убивать, а на прочее времени не хватило. А Совет высших магов, между прочим, спокойно наблюдал за этим. Почему ты ни разу не сказал своему бывшему ученику, что он не прав?
- Иди спать, Валя! О Розалии я позабочусь.
Солнечный Друг фыркнул и исчез, а Витус тяжело опустился на табурет и задумался - чутьё никогда не подводило его ученика.
