Снизу доверху, по всей цепочке, никто не знает уверенности. Каждый сражается со своим пугалом.
И везет тому, у кого хватает мужества ввязаться в драку. Как сделал он, Брейд.
Брейд встрепенулся:
— Опять задержался, а надо обо всем рассказать Дорис.
— О супруге не беспокойтесь, — отозвался Доэни. — Я решил, что вы слишком взвинчены и забудете ей позвонить. Вот я и позвонил сам, сообщил, что все в порядке, только вы можете немного задержаться. Я думал, наши ребята захотят, чтобы вы к ним зашли, решат задать вам парочку вопросов.
— Вот как?
— Но похоже, что они уже не позвонят, так что идите домой. Бели понадобится еще чего, я знаю, где вас найти.
— Конечно! И большущее вам спасибо, мистер Доэни!
Они снова пожали друг другу руки. И вместе вышли из здания.
Брейд свернул к лестнице, ведущей к автомобильной стоянке. Он оглянулся еще раз:
— Знаете, мистер Доэни, как странно! После всех этих долгих лет я наконец получил утверждение. Неважно, что будет с моим местом на факультете. Я утвержден в другом месте, самом важном. Здесь! — Он постучал себя по груди.
И гремя каблуками, побежал вниз по лестнице, не заботясь, понял ли его Доэни.
Он спешил домой, к Дорис, — пусть знает, что он утвержден.
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ НИКОГДА НЕ ЛГАЛ
Рассказ
Перевод С. Николаева
Когда Роджер Халстед появился на верхней ступеньке лестницы в день встречи клуба Черных Вдовцов (а встречались они раз в месяц, регулярно), за столом уже сидели юрисконсульт по вопросам патентов Авалон и писатель Рубин. Оба шумно приветствовали вошедшего.
Рубин сказал:
— Ты наконец дошел до той кондиции, когда можешь снова встречаться со своими друзьями, а? — Он побежал навстречу Халстеду, протягивая ему обе руки и широко улыбаясь. От этого его клокастая, спутанная борода встала торчком. — Ты где ж это пропадал? Почему не пришел на две встречи?
— Привет, Роджер, — произнес Джеффри Авалон, сияя улыбкой с высоты своего роста.
Халстед скинул пальто.
— Ну и холодина на улице! Генри, принеси-ка…
Генри, единственный официант, которого допускали к себе Вдовцы, уже протягивал ему бокал:
— Рад видеть вас вновь, сэр.
Халстед взял бокал, благодарно кивнув головой.
— Кто сказал, что нельзя дважды войти в одну реку? А вы знаете, что я надумал?
— Решил бросить математику и начать честную жизнь? — спросил Рубин.
Халетед вздохнул:
— Преподавание математики в младших классах средней школы — это один из самых честных способов зарабатывать деньги. Потому-то и платят за эту работу так мало.
— В таком случае, — произнес Авалон, слегка раскачивая бокалом из стороны в сторону, — труд свободного писателя — дело бесчестное, чистый рэкет?
— Ничего подобного! — запротестовал свободный писатель Рубин, мгновенно приходя в ярость.
— Так чем же ты надумал заняться, Роджер? — спросил Авалон.
— Я решил осуществить грандиозный проект, мечту всей моей жизни, — ответил Халстед. Над его бровями белым куполом вздымался крутой лоб без малейших следов волос, которые еще десять лет назад, возможно, обнаружить бы удалось. Впрочем, довольно густая растительность и сейчас покрывала его виски и затылок. — Итак, я собираюсь написать «Илиаду» и «Одиссею», но в форме лимериков[2]. Каждой из сорока восьми глав этих двух книг будет соответствовать один стишок.
Авалон кивнул головой:
— И что, уже есть результаты?
— До сих пор я бился над песнью первой «Илиады». Вот что у меня вышло:
Агамемнон и храбрый Ахилл
Как-то спорили что было сил.
Царь держал себя грубо.
Возмущенный сугубо,
С ним Ахилл этикет позабыл.
— Недурно, — сказал Авалон. — Даже очень недурно. Лимерик практически полностью передает суть и основное содержание песни. Правда, имя героя «Илиады» — Ахиллес, а не Ахилл. Точнее, даже…
— Такое произношение приведет к нарушению метра и рифмы в стихотворении, — возразил Халстед.
— Верно, — сказал Рубин. — Читатель наверняка решит, что две лишние буквы — опечатка, и ничего, помимо этого, из произведения не вынесет.
На лестнице возник запыхавшийся от быстрой ходьбы Марио Гонсало, профессиональный художник. На этой встрече ему предстояло быть хозяином.
— Кто-нибудь еще пришел?
— Кроме нас, стариков, никого, — ответил Авалон.
