Я и впрямь уже давно двигаюсь по дороге навстречу смерти, с того самого дня, как я появился на свет. Все в Природе имеет начало, середину и конец. Так, спелая гроздь зеленого винограда превращается в сморщенный изюм. Каждая стадия жизни человека имеет свой конец или кончину – детство, отрочество, зрелость и старость. Вне всякого сомнения, мое тело – уже не то, что дала мне мать при рождении. Потому что с момента рождения я каждый день изменяюсь, каждый день умираю. Если в этих маленьких смертях нет ничего страшного, почему я должен бояться последнего момента? И если смерть – это всего лишь потеря сознания, стоит ли трястись по этому поводу? Понятно, когда речь идет о чем-то дурном как противопоставленном чему-то хорошему, но смерть – это ничто, всего лишь отсутствие ощущений. Ничем не хуже обычного сна. Более того, смерть освобождает нас от боли. Это граница, за которой кончаются наши страдания. Она возвращает нас в то состояние умиротворения, в котором мы пребывали до рождения. До своего рождения я был мертв на протяжении бесконечной гряды веков, и ведь тогда меня это не злило. Как говорят эпикурейцы, никогда не существовал я, и теперь не существую я. Мне то неведомо, меня оно не беспокоит.
Ведь если меня совсем не беспокоит то, что мое тело занимает лишь незначительный кусочек пространства, почему я должен бояться, что оно займет лишь крошечный отрезок времени? В любом случае, если посмотреть на это с другой точки зрения, мы не исчезаем в никуда, а, разложившись, возвращаемся в Природу. Я вернусь в землю, из которой мой отец получил свое семя, моя мать – свою кровь, моя кормилица – свое молоко и из которой я каждый день получаю пищу и воду. Потому что все берет свое начало из одного источника и возвращается в него, принимая другую форму. Это все равно что вылепить из мягкого воска сначала маленькую лошадь, затем маленькое дерево и затем человека. Ничто не уничтожается, а просто возвращается в объятья Природы и превращается во что-то другое, и это бесконечный процесс – одна вещь становится чем-то другим.
Сегодня я уроню семя, завтра – груду пепла или костей. Не вечен, а смертен; часть целого, как один час из суток. Как один час, я должен прийти, и, как один час, я должен уйти. Чем больше мы воспринимаем себя таким образом, как части целого, тем глубже мы осознаем тленность наших тел. Я всегда напоминал себе, что мне не отпущено жить тысячу лет и что смерть не за горами. Каждый день я проживал как свой последний, подготавливая себя к этому моменту. Теперь, когда смерть наконец меня настигла, я понимаю, что этот момент ничем не отличается от всех прочих. У меня есть выбор – умереть хорошо или умереть плохо. Философия очень хорошо меня к этому подготовила. Вы думаете, человеческая жизнь имеет такое уж огромное значение для человека большой души, который объял в своих мыслях все время и пространство, спрашивал Сократ? Нет. Такому человеку и смерть не будет казаться чем-то ужасным.
На какое-то время моя душа растворяется в сонных грезах, готовая сорваться в полное бесчувствие. Какую же чудесную силу имеет мысль, что может в считаные секунды облететь весь мир, поглощая и охватывая все больше и больше приятных воспоминаний. Блуждая в своих грезах по всему миру и прощаясь с ним, я чувствую, как отрываюсь от земли. Подобно Зевсу Гомера, который взирает на землю с Олимпа, охватывая своим вниманием страну фракийцев, которые так любят лошадей, затем Грецию, Персию, Индию и окружающие их водные просторы, которые с высоты кажутся темными, как вино. Или же как Сципион Эмилиан, которому во время пребывания в Нумидии снилось, что он пронесся над миром по небу и мог на короткий миг увидеть его весь с высоты звезд.
С помощью ежедневных стоических практик я уже давно подготовил свой ум для усвоения самого всеобъемлющего взгляда на мир. Платон сказал, что любой человек, желающий понять мотивы других людей, должен смотреть свысока на все земные вещи, словно обозревая их с высокой сторожевой башни. Я буду репетировать это каждый день, как это делали мои учителя, представляя, как я внезапно взмываю ввысь и созерцаю свысока сложное полотно человеческой жизни. Теперь, когда жизнь постепенно покидает мое тело, мои сны превращаются в видения, настолько реальные, что их можно потрогать. Какими же незначительными кажутся ссоры людей из-за бесчисленных пустяков с этой высоты. Как малые дети, которые только и думают о том, в какие игрушки поиграть, люди забивают свою голову тщетными страхами и желаниями, которые отчуждают их ум от Природы.
