— Круто!
— Ага, и он так думает, но еще он испуган. Итак, парень избавляется от оков, первый раз в жизни встает и смотрит по сторонам. От этого взгляда по сторонам у него начинает брезжить идея, что есть другой уровень реальности, о котором он совершенно ничего не знает. Это заставляет его задаться вопросом по поводу образов на экране, которые он беспрекословно принимал за реальность, так что он смотрит вверх, видит там мигающий свет и обнаруживает его источник.
— Будку киномеханика, — говорит она.
— Правильно. И где мы теперь? Наш парень расстался с заблуждениями и начал процесс пробуждения к большей реальности, верно?
Она кивает.
— Он смотрит по сторонам внутри кинотеатра, изучая эту новую, более реальную реальность, верно?
Она кивает.
— В этом темном кинотеатре он всегда видел свет, верно? Свет, отраженный от экрана. Но теперь он видит источник света, источник образов, которые раньше он по ошибке принимал за реальность. Итак, теперь он определяет будку киномеханика как истинный источник реальности, поскольку именно оттуда исходит свет — единственный свет во всем этом месте.
— Ну жееее, — говорит Джолин, чувствуя, что я тяну резину.
— Эй, это история о пробуждении, а не сказка на ночь. Если у тебя проблемы с этим, поговори с Платоном.
— Хмммм, ладно. Продолжайте.
— Ты поняла, в чем смысл, верно? Этот человек делает первые шаги к освобождению и обнаружению истины. Он видит, что прежняя «реальность» — это просто двухмерная игра света и тени. Он отодвигает занавеску и обнаруживает волшебника.
— Ага, я поняла, — говорит она, улыбаясь и подыгрывая мне.
— Заблуждение! — восклицаю я.
— Я
поняла
, — говорит она, хихикая.
— Хорошо. Итак, наш парень набирается мужества прогуляться по кинотеатру. Можешь себе представить, что у него уходит какое-то время на то, чтобы приспособиться к этой новой, намного более обширной и насыщенной реальности. Требуется время, чтобы адаптировались его мышцы и его чувства, не говоря уж о том, что ему приходится иметь дело с эмоциональным воздействием того факта, что вся его жизнь до этого момента была надувательством.
— Вы уверены, что это Платон, да? — спрашивает она игриво. — Тот самый Платон?
— Поверь, тебе достается простая и удобная версия. — Она смеется, а я продолжаю. — Наш парень может увидеть, что проход между креслами ведет к двери и что из-под нее пробивается свет. Может, он увидит это, а может нет. Все понятно?
— И это все?
— Нет, это просто описание того, что происходит. Теперь мы собираемся использовать эту аллегорию, чтобы ответить на твой вопрос.
— Я забыла, какой у меня был вопрос.
— Я подожду.
— Ах да! Разница между мистицизмом и просветлением.
Джолин готовится раскритиковать меня в пух и прах. Она крутится и устраивается поудобнее, стоя на коленях, словно эта поза способствует полному вниманию, и я продолжаю:
— Как только проходит первоначальный шок и парень приспосабливается к новой реальности, он видит, что театр действительно довольно большой и полон других людей вроде него самого, погруженных в разного рода деятельность.
— Это Платон сказал? — спрашивает она.
— Нет, это я от себя сейчас говорю. У Платона не так весело. Вот что мы теперь видим...
— В кинотеатре множество людей, и все они погружены в разного рода деятельность? — дерзит она.
— Правда, что ли? — отвечая я ей тем же. — Каких людей? Какого рода деятельность?
Она слегка сбита с толку.
— Я не знаю. Это
ваш
кинотеатр, — говорит она.
— Теперь он твой, — отвечаю я.
Над этим ей пришлось задуматься. К ее чести, она не стала просто выпаливать ответы. Я знал, что она осматривает кинотеатр у себя в воображении, пытаясь собрать все детали вместе. Будь у меня всего один инструмент обучения, им была бы усовершенствованная версия аналогии с пещерой. Почти любой аспект путешествия к пробуждению можно объяснить на модели кинотеатра с проходом, ведущим к выходу. Разумеется, я допустил с этой аллегорией немало вольностей, но, думаю, Платон одобрил бы это.
— Ямамата Роси — в кинотеатре, — сказала она уверенно.
— Хорошо. Чем он занят?
