Я пытаюсь набраться смелости, чтобы сфокусироваться на одном – на своей матери. У меня плохо это получается. Я даже не понимаю, из чего состоит её присутствие здесь, но, похоже, что мать это совершенно нелепое название для несчётных тысяч – миллионов! – кусочков эмоций различной интенсивности, воспоминаний, образов. Не моей матери, конечно, но всего , каким-то образом связанного с ней, приходящего от неё, похожего на неё – страхи, образы, обрывки звуков, воспоминания, надежды, некоторые приятные, другие гнетущие.
Ещё деньги. Деньги это безопасность. Когда дело дошло до денег, я думала, что я уже на уровне, что я духовно настроена и уравновешена, но как оказалось, я заражена ими, как раком, который тих о распространился на каждый орган и на каждую ткань. Поразительно! Просто поразительно! Они везде! И всё это так грязно, отвратительно и поражено страхом, что меня тошнит от мыслей об этом. И ведь я была уравновешена, когда дело дошло до денег. Как же эта зараза выглядит в тех, кого я презирала за их любовь к деньгам? Ил и в тех, кого я жалела за их порабощённость ими? Я заболеваю даже при одной мысли об этом. Вы говорили об айсбергах, Джед, что бόльшая их часть прячется под поверхностью, но это больше напоминает мне грибы, о которых я однажды писала заметку. Большинство людей думают, что синий кит это самое большое живое существо на земле, но на самом деле им является медовый гриб, подземная корневая система которого, как я помню, может распространяться более чем на пятьсот гектар . Вряд ли можно было бы предположить, увидев видимую часть, растущую над землёй, что он растягивается на мили во всех направлениях, и может натурально уничтожить целый лес! Вот какие мысли вызывает во мне отвращение к деньгам, когда я обнаружила их громадную и вредоносную корневую систему – какими они кажутся добрыми и пушистыми в своём видимом аспекте, и какие огромные и опустошительные под землёй.
Я уже начинаю видеть, что нет ничего отдельного. Всё переплетено и является частью чего-то большего , а то частью ещё большего – этакий лабиринт, сотканный из энергетических нитей . В этом сложность эго структуры – её нити не идут аккуратными линиями, но хаотическими, многоуровневыми, закрученным и узора ми, из которых одни видны, другие глубоко спрятаны. Это мой чердак. Это моя ткань, моя структура. Эта ткань и есть я, но я не ткала её . Если рассматривать всё цели ком, кажется, что это изображает меня, но как только я подхожу ближе и вижу, из чего это сделано и могу различить составные структуры, миллионы нитей, тогда "я" исчезает и всё, что остаётся, это лоскутное одеяло воспоминаний и эмоций. Вот что я такое. И это всё, чем я являюсь.
Если жёсткое эго станет противиться этому процессу , оно будет сломано. Я не знал лично людей, покончивших самоубийством в этих обстоятельствах, но полагаю, это происходит не так уж редко. Джулия, конечно же, думала об этом. Ты не можешь об этом не думать. В данной ситуации – невозможность идти вперёд, невозможность идти назад – смерть это tertium quid , третий вариант. Вполне могло быть, что именно эта мысль, мысль о смерти, послужила тем толчком, заставившим её всё отпустить, что само по себе тоже вроде смерти. Фактически, многие, или большинство, самоубийств случаются именно здесь, что покажется более правдоподобным, если мы получше узнаем, что такое "именно здесь" в действительности.
Именно эта точка, где один человек, который упал, становится тем человеком, который поднялся, является той разделительной чертой между двумя существами. Эго может желать просветления, но эго не сможет пересечь эту черту. Человек, который поднялся, это уже не тот человек, который упал. Прежде всего, это процесс смерти-перерождения, и ничто не сдвинется с места, пока это не произойдёт.
Джулия познаёт одну вещь о Бхагавад-Гите, которая не открылась бы ей в результате многолетних изучений или посвящений. Она на краю того, что можно увидеть, только приблизившись к своему полю битвы. Она на краю того, где был Арджуна. Она близка к тому, чтобы увидеть, почему Арджуна упал.
