Он посмотрел вокруг, но поддержки не получил.
– Пожалуйста, останьтесь. Продолжайте.
Я так устал, что казалось, вот-вот расплачусь. Каким-то образом я покинул солнечный свет и оказался в этом кромешном подземелье. Я застрял в этой абсурдной роли на этой убогой сцене, и похоже единственный выход из этого – идти напролом. Ничего не поделаешь, надо доигрывать. Я набрал воздуха и попытался установить хоть какую-то степень ясности.
– Окей, – я сел обратно, чтобы не казаться претендующим на роль ведущего. – Кришна лжёт. Кришна раскрывает себя Арджуне не по тем причинам, по которым утверждает.
Говинда, казалось, был смущён моей самонадеянностью.
– И почему же Господь Кришна лжёт, Мак? – у него в голосе ещё присутствовал тон снисхождения, но я не обращал на него внимания.
– Вы изучали Гиту пятнадцать лет, Говинда, и вы уже знаете, почему он лжёт. Ему что-то нужно. Что нужно Кришне? Зачем он в действительности говорит с Арджуной?
Говинда был не очень-то рад, когда все глаза повернулись к нему, я этого не хотел, но так вышло.
– Он хочет, чтобы Арджуна поднялся, – ответил он. – Он хочет, чтобы тот протрубил в раковину и подал сигнал к началу войны.
– Конечно. Значит, это не совсем правда, что Кришна выбрал это место и время, сидя между двумя огромными армиями, готовыми к атаке, чтобы отдать долг дружбе и преданности, не так ли?
– Ну, если посмотреть на это с персп…
– Не пытайтесь оправдывать Гиту, Говинда. Как вы сказали, она выдержит немного конструктивной критики, в отличие от некоторых толкований. В любом случае, дело в том, что Кришна здесь не важен. Речь не о нём. Это нас здесь не касается.
– Окей, Мак, – сказал Говинда, с видом лёгкого поощрения. – Что тогда важно? Что нас здесь касается?
– Почему Арджуна упал? – спросил я.
Говинда не замедлил с ответом.
– Арджуна упал, потому что он увидел своих любимых учителей и родных в противостоящих армиях, и он понял, что никакое богатство и славу не принесёт ему убийство своих любимых…
– Нет, нет, – я перебил, – не тратьте попусту время, это просто история, метафора.
Как я втянулся в это? Где чёртов выход?
– Это маленькая история об Арджуне и Кришне на поле боя. Нам она не интересна. То не история о каких-то чужеземных людях из древней культуры, сражающихся за трон. Это история о читателе . Ни о чём больше. Вот почему эта книга важна. Она не о людях в истории, она о том, кто читает историю.
Я сказал это Говинде, но потом повернулся к остальным, сидящим за столом.
– Это не теория, это практика. Это о вас , о вашей жизни, прямо сейчас, в эту самую минуту. Вы должны понимать эту книгу очень лично. Вы, читатели, это Арджуна. Это ваша война. Бхагавад-Гита о том, почему Арджуна встал и подал сигнал к войне, но вы не поймёте, почему он встал, пока не поймёте, почему он упал, но без обид, никто из вас не понял этого .
Уставший или нет, если уж я начал, я не остановлюсь до тех пор, пока не выражу полностью мысль.
– Когда вы сами увидите, что увидел Арджуна, что заставило величайшего воина на свете свалиться от страха и смущения, вы сделаете то же самое – свалитесь от страха и смущения, и не сможете подать сигнал к войне. Пока это не случится с вами, всё останется лишь теорией. Пока вы своими глазами в собственной жизни не увидите то, что увидел Арджуна, Гита для вас будет иметь не больше ценности, чем набор иероглифов. Бхагавад-Гита начинается, когда Арджуна падает, и затем идёт рассказ только об одном: Почему Арджуна вновь поднялся?
Я сделал паузу. Мысль, кажется, полностью выражена. Конец уже виден.
– Правда, простите. Я почти закончил. Гита это не какой-то бесплодный интеллек туальный поиск. Это великое, бес шабашное, хулиганское приключение жизн и – истина, реальность, свобода это реальные сокровища, и не важно, в кресле-каталке вы или молоды, или стары, богаты, бедны, мужчина, женщина, иудей, синто, к то угодно. Это за пределами всего. Но это не книга, которую вы читаете, это путь, который вы проделываете, и это не путь Арджуны, это ваш путь.
Я встал и схватил Кертиса за руку.
– Окей, это всё. Простите за идиотские разглагольствования. Надеюсь, я никому не испортил вечер. Нам нужно идти. Пока.
