Минуту он молчал.
— Мне действительно трудно во всё это поверить, – сказал он.
— Да, – сказал я. – Я об этом и говорю.
— Но это не кажется чёрным масляным дымом, – настаивал он. – Это похоже на то, что люди пытаются найти смысл и счастье, пытаются жить в согласии с высшими законами, с землёй и со своими товарищами, пытаются растить детей, быть хорошими людьми, как можно лучше сохранить планету. Не знаю, как вы можете сравнивать развитый, позитивный по отношению к жизни, надконфессиональный вид духовности, который я описываю, с чёрным масляным дымом. Я просто не понимаю.
— Так я воспринимаю это снаружи, – сказал я. – Изнутри, я знаю, это кажется милым, приятным и хорошим, чем-то желанным и успокаивающим. Это естественно. Природа зверя.
Он призадумался. Я прихрамывал. Майя принюхивалась.
— Значит, – продолжил Боб, – я говорю, что есть все эти люди, ведущие гармоничную, духовно возвышенную жизнь, а вы говорите, что они живут в каком-то дыму?
— Я не имею в виду ничего дурного, – сказал я. – Так поступает Майя. Так она связывает всё это в единое целое. Такую она служит важную службу.
— Вы наделяете Майю слишком большой властью и разумом.
— На самом деле, этим занимаетесь вы. Я отсёк её много лет назад. – Я выразился фигурально, – сказал он. – А я нет.
Он не ответил.
— Майя внутри вас, оживляет вас, прямо сейчас, – продолжал я. – Если кажется, что я иногда нетерпим с вами, то это потому, что вы думаете, что я говорю с вами, а я знаю, что говорю с ней. Вы верите, что пробуждены, а я вижу, что вы спите. Какой смысл в нашем разговоре? Не знаю, но я это делаю, а вы спросили, и вот, извольте.
— Значит, я сейчас стою в этом масляном...?
— Вы не только стоите сейчас в этом чёрном масляном дыму, вы глубоко вдыхали его всю свою жизнь, и теперь он пропитывает вашу систему целиком, сверху донизу. Он заполнил ваши лёгкие и поры, так что вы теперь излучаете его в виде своих слов и книг. Он просочился в каждую клеточку вашего существа настолько, что вы не осознаёте его, как воздух, как рыба не осознаёт воду. Это среда, в которой вы существуете. Вы больше ничего не знаете.
— Ну, – сказал Боб, неловко рассмеявшись, – должен же я где-то быть.
— Неужели? Тогда, возможно, вам стоило бы поискать это ваше самозванное «я», которое должно быть где-то внутри.
— Ну, может быть, именно это я и пытаюсь сделать – найти это внутреннее «я».
— Или может быть, именно это вы пытаетесь не делать.
Я продолжал бросать мячи Майе, но её больше интересовали запахи, так что мне приходилось ковылять за ними самому.
***
На вершине холма, откуда открывался красивый вид, мы остановились. Я налил Майе воды в складную чашку, потом попили мы с Бобом.
— Знаете, – сказал он, – есть много мифов о просветлении. Говорят, что всякий, кто заявляет, что просветлён, автоматически не просветлён, или, что нет такой вещи как просветление. – Я согласен с этим, – сказал я.
— Правда?
— Конечно. Просветление — это разоблачение лжи, а «я» — это ложь. Не может быть и то и другое вместе, поэтому кто просветляется? «Не-я» — это истинное «я». Несмотря на явный парадокс, быть просветлённым означает, что не остаётся никого, кто просветлён.
– Но вы заявляете, что вы просветлены.
— В контексте нашей метафоры я заявляю, что не нахожусь в ослепляющем дыму. Необходимо помнить, что, независимо от всех заявлений об обратном, в этом дыму нет никакой видимости. Никто ничего не видит, и самое главное, что никто не видит, что никто ничего не видит. Некоторые говорят, что видят, и если они расскажут хорошую историю и сами в неё поверят, тогда они смогут и других заставить в неё поверить. Это подходит для целей Майи, и за это предусмотрены награды. Почти все духовные учителя попадают в эту категорию – слепой ведёт слепого. Если ты видишь, то легко разглядишь, кто видит, а кто нет. Здесь не о чем спорить.
— Я? – спросил он.
— Что «вы»?
— Я в этом дыму притворяюсь, что вижу?
— Конечно, – ответил я.
— Но не вы.
— Я не учитель. У меня нет студентов. У меня нет учения.
— Но в чём тогда разница? Вы здесь вместе с остальными. Вы видите то, что видит каждый.
