Боб уникальным образом сочетает в себе все три типа: глупость, то есть защищающееся невежество, фанатизм, то есть эмоциональное усиление невежества, и ум, способный на требующие усилий ментальные искажения, необходимые, чтобы поверить в очевидную ложь. Это тренога иллюзии, и Боб, как и все, твёрдо сидит на ней.
Но в отличие от всех остальных Боб провозгласил себя авторитетом по вопросу истины и написал об этом книгу. Независимо от того, что из этого получится, Боб писал эту книгу в надежде на то, что она будет хорошо принята, и что он сможет подняться из обширного разряда студентов в менее раздутые ряды учителей, из овец в пастыри, из обыкновенного заключённого в уважаемого члена правления.
Мы вышли через северные ворота, и зашагали по дорожкам и тропинкам по направлению к старой часовне. Первые десять минут дорога шла всё время вверх, что не способствовало разговору. Майя рыскала вокруг, обнюхивая каждый третий камень. Здесь много опасностей для собаки, а я лишь наполовину был готов к экстренной ситуации, но она умная девочка, и пока до чего-либо серьёзного дело не доходило.
Когда дорога выровнялась, мы несколько минут поговорили, стараясь обходить острые края сложных тем. Трудность разговора с Бобом была в том, что мы не могли установить рабочую динамику. Если бы мы были в отношениях студент-учитель, всё было бы нормально, потому что я мог бы поразмять его чуть-чуть, а он бы слишком не сопротивлялся. Но он хотел вести диалог на равных, что ставило меня в несколько неловкое положение, что говорить и зачем.
Мир полон ложных и искусственных авторитетов. Согласно моим случайным наблюдениям истинный авторитет исходит из знания, а ложный – из могущества. Знаки отличия и пистолеты, титулы и офисы, деньги и звания – вот лишь некоторые вещи, придающие людям власть и привилегии, на которые они не имеют независимых прав. Они – внешние источники питания, когда нет внутреннего источника. В духовности титулы, мантии, придуманные имена служат той же цели. У нас с Бобом, даже хотя мы проводили с ним вместе по нескольку часов каждый день в течении почти целой недели, всё ещё присутствовало лёгкое трение при разговоре, потому что он хотел признания своего авторитета, а у меня не было такой компетенции. Он написал книгу. Это его знак отличия, осязаемый символ его авторитета. Он понял, что большинство людей уважают знаки отличия и признают авторитет, но это место острых лезвий, где умение и мастерство — это всё, а костюм и шоуменство – ничто. Мне нравился Боб, он был для меня очень полезен, и во время разговора с ним я должен был помнить, что он в некотором роде предал себя тёмной области, где он не мог ни говорить, ни слушать.
***
— У вас есть какой-нибудь вопрос? – спросил я, когда позволила дорога.
— Каким должен быть мой вопрос? – сказал он. – Что мне необходимо знать?
На первый взгляд, неплохой вопрос, но в действительности это стратегическая уловка. – Вот короткий ответ: Человек-Взрослый, – ответил я.
— А длинный ответ? – спросил он.
— Книги, – сказал я. – Читайте мои книги.
— Окей, – сказал он, – Я собираюсь их прочесть, но уж коль скоро я здесь, коль скоро мы идём с вами рядом, всё, что вы скажете, я буду очень внимательно слушать, не взирая на свои чувства...
Я вздохнул. За эти несколько дней он научился меня переигрывать.
— Это очень похвально, Боб. Я понимаю, что вы человек глубоко вникающий и необычайно духовно чистый. Я знал много духовно чистых людей, которые всё же были во власти эго, так что... – я пожал плечами.
– Вы имеете в виду, как я?
Я засунул теннисный мяч в штуковину для метания мячей и далеко его забросил. Майя не обратила на него никакого внимания.
— Окей, как я, я понял, – сказал он. – Простите, прошу вас, продолжайте.
— Вы хотите, чтобы я сказал вам то, что мне кажется, вам нужно услышать, – сказал я, – так я скажу. Духовность — это самая коварная форма самообмана, и она владеет вами. Духовность — это Майя в её самой хитрой форме самосохранения – самый глубокий окоп эго. Вот перед чем вы стоите, вот что держит вас в ловушке. Духовность нависает над миром подобно пелене, подобно чёрному масляному дыму, который накачивают в атмосферу дымовые трубы, торчащие их миллионов церквей, университетов, монастырей и храмов, из книжных стеллажей, журнальных полок и вебсайтов. Я смотрю на вас, и вижу человека, всю жизнь потреблявшего этот дым, который теперь хочет перейти в производственную и распространяющую часть этого бизнеса.
