Лиза провела большую часть времени, запутавшись в колючем подлеске своей жизни. Не думаю, что она уникальна в этом отношении. Полагаю, большинство людей так связаны своими ложными верованиями, так туго запелёнуты в свои выдуманные личности, что пробиться к ним не может уже никакое знание о том, что такое жизнь, и как она работает, о том, кто они на самом деле, или о своём правильном положении в творении. Немногие понимают, что такое в реальности рай и ад, что они сгнивают в последнем, не догадываясь, что им по праву принадлежит первый. Возможно, это не кажется адом, когда мы внутри него, просто обычная жизнь, но когда мы выходим из него, как Лиза сейчас начинает понимать, мы видим наше прежнее состояние как бессознательные мученические корчи. Очень немногие люди имеют даже смутное представление о том, что такое живая духовность, интегрированность, богатство, сила и красота, и меньше всех так называемые специалисты.
Может быть, я преувеличиваю? Кажется, что да, но когда я пытаюсь опровергнуть свои ощущения на этот счёт, я только укрепляюсь и углубляюсь в них. При каждом удобном случае я, используя библиотеки, книжные магазины и интернет, разыскивал лучшее мышление, самые просветлённые умы, самых ясных собеседников на самые высокие предметы, выясняя послание, которое они несут. Сперва я начал думать более оптимистично о духовном состоянии человечества, но потом проступила тщедушность, ужасная эгоцентричность, которая является застывшей сталью, железобетоном иллюзии, и я неохотно отдал честь Майе, и решил больше никогда не пытаться.
***
Я вышел из задумчивости. Лиза смотрела на меня в ожидании. Мы, как я помнил, обсуждали идею о том, что её дочь Мэгги задаст мне пару вопросов.
— Если вы хотите знать, как я буду отвечать, – сказал я ей, – спросите меня что-нибудь.
Она минуту размышляла.
— Окей, – сказала она, смущённо засмеявшись, – если бы вам пришлось стать ингредиентом Биг Мака, каким бы вы были? И почему?
Я тоже засмеялся.
— Это и есть ваш вопрос? – сказал я. – Где вы такой откопали?
— Начальник отдела кадров задал мне его, когда я проходила собеседование, устраиваясь на стажировку однажды летом.
— И что вы ответили?
— Давайте не будем обо мне.
Я подождал.
— Это застало меня врасплох, – сказала она, – но вероятно, в этом и был смысл. Я сказала, что была бы особым соусом, так как он дерзкий, но загадочный.
Мы оба засмеялись.
— Что такого загадочного в особом соусе? – спросил я.
— Разве это не что-то вроде секретного рецепта?
— Не знаю. Я думал, это всем известный соус.
— Я тоже не знаю. Я даже никогда не ела Биг Маков, только знаю ингредиенты из рекламы. – Вас взяли на работу?
— На стажировку. Да, взяли. Итак, как бы вы ответили, если бы Мэгги спросила? Каким бы ингредиентом Биг Мака вы были?
— Любым, у которого есть способность уничтожить своё существование.
Она уставилась на меня, не понимая, шучу ли я.
— Нет, ну правда. Что бы вы ответили, если бы Мэгги спросила?
— Любым ингредиентом, у которого была бы способность уничтожить своё существование.
— Серьёзно?
Я пару секунд раздумывал над тем, есть ли у меня другой ответ, но нет.
— Думаю, да.
— Ну, правда, Джед, подумайте. Ингредиенты Биг Мака не могут убивать себя.
— Тогда я убил бы себя, когда мог, пока они ещё не пришли.
– Кто не пришёл?
— Кто бы то ни был, кто превратит меня в бессильный ингредиент.
— Вы не ответили на дух вопроса.
— Мне кажется, я ответил, хотя сомневаюсь, что меня взяли бы на работу.
— На стажировку. Самоубийство не было одним из вариантов.
— Оно не было явным, но оно там было. Оно всегда есть.
— И как бы вы ответили, если бы Мэгги задала этот вопрос?
— Ну, нельзя быть уверенным, но, пожалуй, это звучит так, как я бы сказал.
Она смотрела на меня ещё одно большое мгновенье, затем резко откинулась.
— Бред, вам не кажется? – она потёрла глаза. – Ну ладно, не буду в вами спорить. Она читала ваши книги. Мы прошли точку невозвращения. Надо просто попробовать это сделать.
***
— Мистер МакКенна, можно взять у вас интервью для моего летнего сочинения? – Нет.
— Почему нет?
— Я не знаю.
— Но почему ответ «нет»?
