Я находился в морозильной камере больших размеров, а вернее, в ледяном доме. Возможно, это здание в свое время выполняло соответствующие функции — поставляло лед на рыбные рынки и в рестораны, не оборудованные холодильными установками. Но произошла техническая революция, и ледяные глыбы стали не нужны в хозяйстве. Зато они понадобились художникам для воплощения своих замыслов. Поэтому огромный морозильник вновь был приведен в действие.
Впрочем, я явился сюда не за тем, чтобы делать экскурсы в историю развития индустрии. Меня больше интересовало, зачем сюда пришли Фабулус и Адриан. Кстати, переступив порог дома, я потерял их след. Хотя мне было не по себе и мороз пробирал до костей, я все же решил войти в эту странную мастерскую, рискуя превратиться в ледяную скульптуру. Боязливо поглядывая на колоссов изо льда, я шмыгнул в щель. Мое внимание привлекли инструменты скульптора, лежавшие на полу. Главное место занимала, как ни странно, электропила. Я заметил, что почти у каждой скульптуры лежали такие инструменты с набором молотков, зубил, напильников и паяльных ламп. Сначала я не понимал, зачем нужны в полу люки с проволочными ручками, но потом догадался, что в них скульптор сталкивает в подвал ледяные отходы. Иначе они накапливались бы при работе и превращались в горы льда. В подвале лед, наверное, попадает в специальные резервуары, тает там, а потом образовавшуюся воду спускают в канализацию.
Проходя между ледяными скульптурами, я поймал на себе взгляд блестящих глаз гризли и затаил дыхание. Отвернувшись от медведя, увидел морды драконов с зубастыми пастями. Прокравшись под бюстами морских нимф величиной с танкер, я дошел до огромных саней, которыми правил Санта-Клаус. Завернув за них, обнаружил ледяной замок почти в натуральную величину и лишь потом заметил тех, кого так долго искал.
Адриан устроился на льдине среди семейства ледяных пингвинов. Прячась за одной из птиц, он внимательно следил за тем, что происходит вдали. Я бесшумно подкрался к нему, стараясь оставаться незамеченным, и взобрался на льдину. Остановившись в трех метрах от Адриана, я тоже спрятался за одного из пингвинов и взглянул в том направлении, в котором смотрел он. Теперь я понял, что именно приковало к себе его внимание.
На некотором расстоянии от нас, у огромной, как колонна, ступни тираннозавра стояла Фабулус и горько плакала. Она сидела на задних лапках, вытянув вперед мордочку, и сквозь слезы разговаривала с кем-то. Этот кто-то прятался за огромную ногу гигантского ящера. Мне показалось, что собеседник Фабулус — человек. Сквозь лед просматривались очертания его фигуры. Все это было очень странно, ведь мы не можем разговаривать с людьми. Они не понимают нас.
Что же происходит? Жалкий вид Фабулус разрывал мне сердце. Утирая лапкой слезы, она о чем-то молила своего собеседника, качала головой и снова всхлипывала. Сейчас Фабулус больше не походила на красотку, которая сводит с ума котов одним взглядом своих золотистых глаз. От жалости у меня комок подступил к горлу.
Я больше не верил в то, что Фабулус — коварная обманщица. Моя версия растаяла, словно айсберг, попавший в Африку. Я так и не нашел ключ к тайне. Наоборот, каждая загадка порождала новую. Я совсем запутался и не знал, как действовать дальше, поэтому решил обратиться к всезнайке.
— Эй, ты! — тихо окликнул я, высовываясь из-за пингвина.
Адриан не отреагировал на мой оклик, так как все его внимание было поглощено происходящим у динозавра. Вытянув шею, он не сводил глаз с Фабулус. По-видимому, разговор Фабулус с человеком произвел на него еще более сильное впечатление, чем на меня. Он никак не ожидал подобного развития событий.
Я подобрался к Адриану поближе, скользнув за соседнего пингвина.
— Эй, ты! — снова окликнул я его.
И снова Адриан не услышал меня.
Тогда я сделал отчаянный рывок и оказался всего лишь в шаге от Адриана, за фигурой очередного пингвина.
— Адриан, ты меня слышишь? — прошипел я.
Наконец Адриан навострил уши и бросил в мою сторону настороженный взгляд. Увидев надоевшего ему до смерти Френсиса, он на секунду растерялся, на его мордочке появилось смешанное выражение удивления и ужаса. Впрочем, он тут же сумел взять себя в лапы и хотел уже что-то сказать, но я опередил его.
