Мы с Адрианом поняли, что дело дрянь, и, не сговариваясь, бросились врассыпную, подальше от пингвинов. Необходимо было найти более надежное укрытие. Впрочем, ни у одного из нас не имелось конкретного плана. Оставалось только надеяться на собственное проворство и везение.
Мы спохватились вовремя. Как только я сорвался с места, раздался выстрел, и пуля с зарядом снотворного, пролетев в нескольких сантиметрах от моей лапы, расколола льдину. Очевидно, лыжников не останавливало то, что такая доза снотворного может убить нас. В этой игре мы были пешками, которыми можно пожертвовать. Лыжников интересовала более крупная дичь. Кроме того, им, по-видимому, не нужны были свидетели, и они хотели избавиться от нас.
Мы с Адрианом молниеносно отпрыгнули в стороны, и над нами тут же снова просвистели пули, задев поднятую на спинах шерсть. В то же время находившийся вверху на подвесной платформе стрелок продолжал вести прицельный огонь по собеседнику Фабулус, но тот так умело прятался за ногой динозавра, что пули лыжника не достигали его. Однако ледяная нога уже растрескалась и грозила обрушиться, что повлекло бы за собой обрушение всей огромной фигуры. Незнакомцу необходимо было что-то срочно предпринять.
И вот он на мгновение высунулся из своего укрытия, поднял с пола большой острый кусок льда, отколовшийся от ноги динозавра, а затем снова быстро спрятался. Я не успел разглядеть его. Через секунду незнакомец швырнул лед в стрелка на платформе, продолжавшего обстреливать его.
Кусок льда с заостренным концом словно нож вонзился в глаз стрелка. Черт возьми, вот это точность! По лицу лыжника заструилась кровь. Он упал на платформу, а ружье перелетело через перила и стукнулось об пол.
Затем события начали развиваться быстро. Лыжники выскочили из своих укрытий и бросились к динозавру, паля из ружей. Нога рухнула, вся огромная ледяная фигура закачалась. В конце концов динозавр потерял равновесие и завалился на бок с громким стуком и треском.
Происходящее напомнило мне закончившийся полным провалом цирковой номер. Нам с Адрианом пора было уносить лапы, пока лыжники не вспомнили о нас.
— Бежим, Адриан! — крикнул я и бросился наутек.
— В чем дело? Да пошел ты к черту! — начал было возражать Адриан, но не успел договорить до конца.
Я сильно толкнул его, Адриан поскользнулся и упал со льдины прямо в один из открытых в полу люков. Я нырнул за ним.
Последнее, что я видел, было разочарование лыжников. Поскольку человек, которого они преследовали, исчез, подобно нам, провалившись сквозь землю.
Не скрою, это падение доставило мне немалое удовольствие. Мы полетели вниз, в темноту, с такой скоростью, что у меня захватило дух. Мы с грохотом катились по жестяному желобу, и меня разбирал смех. Однако Адриан, похоже, не разделял моего восторга. Я слышал, как он изрыгает в мой адрес ругательства. Ну да, он же говорил, что ставкой в этой игре является его жизнь, так что ему было не до смеха. На его месте я бы тоже не веселился. Хотя, с другой стороны, помирать, так с музыкой! Но, мы правильно сделали, что прыгнули в люк, иначе лыжники вскоре взялись бы за нас.
Мы продолжали скатываться по гладкому желобу, за который невозможно было зацепиться когтями. Внезапно Адриан замолчал, и я понял, что он наконец-то приземлился. За поворотом желоба я увидел платформу, и через мгновение упал на нее рядом со своим товарищем по несчастью.
Наша посадочная площадка, как я и предполагал, представляла собой колоссальный контейнер, до краев наполненный осколками льда. Мы находились в подвале, с потолка которого свешивались жестяные желоба. Все это было похоже на огромную паутину. Помещение освещали висевшие на стенах тусклые лампы, закрытые решетками. Здесь не было так холодно, как в мастерской. Кроме того, мы с моим спутником согрелись во время падения.
— Там, наверху, сейчас пытаются убить человека, — сказал я Адриану, немного придя в себя и убедившись, что у меня нет переломов и вывихов. — Это уже не шутки! Прошу тебя, расскажи, в какую переделку мы попали?
— Нет, я не могу посвятить тебя в эту тайну, Френсис, — ответил Адриан и начал нервно лизать свою волнистую шерстку. — Кроме того, многое из того, что происходит, и для меня остается полной загадкой. И я боюсь, что до конца своей жизни, который, как видно, уже не за горами, не разгадаю ее.
