– Учел.
– Тогда спрашивайте.
– В списке, который я получил от одного человека, не будем уточнять, вы сами знаете от кого, стоит и ваша фамилия. Как это объяснить?
– Очень просто, Я вам уже представился. Профессия адвоката подразумевает действия по защите права своего клиента. А имя клиента адвокат называть не обязан. Мало того, дорогуша, в ряде случаев за разглашение имени клиента нашего брата наказывают тюрьмой.
Голенев пожал руку Лапочкина, и они разошлись в разные стороны. Через пять минут Олег вернулся в офис, где его уже ждал «электрик» Валя. Он молча уложил деньги и пепельницу обратно в свой чемодан и так же молча покинул кабинет. Голенев проводил его спину взглядом и услышал звонок.
– Олег, говорит Скворцов.
– Слушаю тебя, Сережа.
– Ты интересовался фамилией Лапочкин?
– Да, и продолжаю интересоваться.
– Так вот, девичья фамилия его жены Калымова. Она родная сестра Дмитрия Прокопьевича. Тебе все ясно?
– Вполне. – Олег поблагодарил майора и положил трубку. Дмитрий Прокопьевич Калымов возглавлял Лазоревский районный комитет партии. Теперь имя клиента адвоката Лапочкина для Голенева перестало быть тайной.
Тоня чувствовала себя у милых хозяев по-домашнему уютно. Нина Петровна опекала квартирантку, как родную дочь, и все время пыталась ее накормить. Ей казалось, что молодая женщина выглядит для жены известного в городе кооператора слишком по-детски.
– Тебе надо немного поправиться. – Без конца повторяла она и носила в комнаты постояльцев то голубцы в сметане, то пирожок с творогом, то сладкую булочку. Пекла и готовила Нина Петровна не переставая. Алексей Михайлович не был в состоянии уничтожить столько продуктов, и в Тоне его супруга находила дополнительный стимул для своего кулинарного рвения.
Проводив мужа на работу, Тоня прошлась по пляжу, забежала на рынок, где накупила фруктов, а когда начало припекать, вернулась домой. Прохладнее всего было на террасе. Виноград обвивал ее со всех сторон и загораживал от обжигающих солнечных лучей. Сад у хозяев был ухоженный, но свободного места для прогулок в нем не осталось. Нина Петровна растила перцы, томаты, баклажаны, какие-то особые бобы и самую разнообразную зелень. Все это она умудрялась пропалывать, поливать и консервировать.
Тоня попыталась было предложить свою помощь, но хозяйка категорически отказалась:
– Приехала отдыхать, так отдыхай. – До обеда Тоня два раза поплавала в море, но загорать не стала, слишком жарко. Потом посидела на террасе с книжкой и персиками, немного поспала и к пяти вечера поняла, если «проотдыхает» так еще день, два, то сбесится. Готовить ужин Нина Петровна ей запретила. У нее уже все есть, не выбрасывать же продукты.
Томиться без дела Тоня не привыкла, а торчать целыми днями на пляже не могла. С шести она уже сидела на скамейке и ждала мужа.
Олег приехал в семь и сказал, что они сегодня вечером приглашены в ресторан. Тоня забеспокоилась:
– В чем же я пойду? Я вечерних платьев не привезла, да и нет их у меня.
Нина Петровна, которая все видела и все слышала, тут же пришла на помощь. В ее шкафу сохранился девичий гардероб дочери. Теперь Лина вышла замуж и в свои прежние наряды не влезает. За два часа, что у них осталось до ресторана, Тоня примерила десяток платьев, и то, которое выбрала, они с Ниной Петровной успели немного перешить. Наряд всем понравился, даже бывшему подводнику. Алексей Михайлович был особенно доволен. Это он привез дочери платье из заграничного плаванья и радовался, что оно теперь подошло молодой женщине:
– Я уж думал, так в шкафу и истлеет. – Проворчал он, любуясь на счастливую от успеха Тоню.
До парка Володарского они дошли пешком. Предполагая немного выпить, Олег решил за руль не садиться, а брать частника не захотела Тоня. Она и так почти целый день просидела на одном месте и рада была пройтись.
Моня Корзон встречал гостей на крыльце. В шикарном пожилом франте Олег с трудом узнал старого еврея. Моня вырядился в белый фрак, белоснежную сорочку, отделанную кружевами, и сверкал бабочкой в алмазах.
– Так вы, пожалуй, и до двадцатого внука доживете. – Пошутил Голенев, пожимая дедушке-юбиляру руку. Моня с ног до головы оглядел жену кооператора и почмокал губами:
