– Один? – Раздраженно поинтересовался Голенев.
– Да, один. И говорит, что вы его ждете.
– Фамилию назвал?
Лина неожиданно хихикнула.
– Чему смеешься?
– Смешная фамилия… Лапочкин.
– Зови. – Голенев почему-то с самого начала ждал от этого Лапочкина подвоха. И вот он явился, один из всего списка.
В кабинет вошел улыбчивый круглый, как шар, человечек в просторной рубашке и темных очках. Протягивая Голеневу руку, он сдвинул очки на лоб, обнаружив узкие серые смеющиеся глазки:
– Тарас Михайлович Лапочкин, частно практикующий адвокат. Так сказать, свободный художник.
Голенев поздоровался, достал из пачки сигарету и, предложив закурить посетителю, закурил сам. От сигареты адвокат решительно отказался, с интересом пронаблюдал, как Голенев передвинул пепельницу, и вдруг предложил:
– Знаете, дорогуша, у вас тут ужасно душно. А на улице уже жара спала, и солнышко не так сильно печет, даже приятненько. Все равно рабочий день кончился, больше вам ждать некого, давайте прогуляемся. – И шарообразный человечек указал пальцем на пепельницу, потом приложил палец к своим пухлым губам, давая жестом понять, что здесь говорить о делах не стоит.
– Хорошо, я не против. – Голенев уже понял, что его переиграли, поднялся и, отворив дверь перед посетителем, вышел следом за ним. Они молча прошлись до бульвара, уселись на скамейку возле пересохшего фонтанчика и посмотрели друг другу в глаза.
– Вы умный молодой человек. – Проникновенно заговорил Лапочкин: – Но вы не знаете правил игры советской провинциальной государственной машины. Позвольте я вас как юрист просвещу.
– Сделайте одолжение.
– Вы, дорогуша, на своем опыте контактов со службой КГБ в Афганистане не учли, что в мирное время, в провинциальном городе, она работает совсем не так, как на войне, а по давно сложившимся правилам. А правила заключаются в том, что утром на столе секретаря партии лежит бумажка с отчетом спецслужбы за предыдущий день. В этом отчете указывается не только чрезвычайные события, а даже мелкие шалости руководящих чиновников аппарата. Вам не скучно?
– Нет, что вы! Напротив. – Искренне возразил Голенев.
– Тогда продолжим. И так, дорогуша, вы поняли, что на столе секретаря ЦК лежит отчет республиканского КГБ, на столе секретаря Обкома, областного отдела спецслужбы, ну, и как вы, наверное, уже догадались, на столе секретаря райкома, районного отдела КГБ.
– Вы улавливаете мою мысль?
– Пока не очень…
– Я надеялся, что вы, дорогуша, будете понятливее. Продолжим для тех кто не понимает… В отчете за вчерашний день на столе секретаря райкома естественно указывалось о намеченной операции. Там не было только ее времени. Потому, что и в КГБ этого времени вчера еще не знали. Теперь поняли, дорогуша?
– В общих чертах. Мне остается спросить, раз вы такой осведомленный человек, каким образом секретная информация становится достоянием общественности?
– Ну, общественности, это слишком сильно сказано. Все, дорогуша, не так страшно. Не будем из них делать железных Феликсов. Представьте себе, что вы и есть секретарь райкома. Вы узнали, что ваш сын, дочь, или брат сегодня окажутся за решеткой. Вы не намекнете родному человечку, не поможете ему избежать тюрьмы?
– Я задел кого-нибудь из родственников секретаря райкома?
– Но это всего лишь предположение. Справку КГБ может прочитать уборщица, если придет мыть кабинет раньше хозяина, не исключено, что и сам курьер ознакомится с текстом.
– Неужели не понятно, что подобные документы положено передавать из рук в руки, а не бросать на стол?
– В районных центрах люди живут по-домашнему. Инструкции все знают, но выполнять ленятся. Дело не в этом, дорогуша. Если вы хотите воевать со всем миром, воюйте. Но я как юрист предсказываю вам полную и безоговорочную капитуляцию. Этот мир не вы, дорогуша, создали, и не вам его изменить. А за хорошую жизнь все платят. Так что верните конверты с меченными деньгами их истинному владельцу и подумайте над моими словами. У вас есть неделя времени…
– Спасибо, я очень вам благодарен за ликбез. Позвольте еще один вопрос?
– К вашим услугам. Только, учтите, дорогуша, бесплатные консультация я провожу в исключительных случаях.
