Друиды - страница 31
Кельтский погребальный обряд, как кажется, дает более твердые основания для того, чтобы говорить о человеческих жертвоприношениях: funera sunt magnifica et somptuosa (похороны великолепны и дорогостоящи), — отмечает Цезарь:[209] на костер в Галлии, как и в гомеровской Греции,[210] возлагали различное имущество, скот и, в некоторых случаях, людей, которых любил покойный. Помпоний Мела подтверждает эту практику и добавляет, что людские жертвы могли быть добровольными: «Прежде откладывали урегулирование счетов :и уплату долгов до прибытия в Другой Мир, и находились люди, которые по собственной воле бросались в погребальные костры своих близких, как если бы хотели продолжить жить вместе с ними».[211]
Не следует забывать и о тех галлах, которые, если верить Посидинию,[212] подставляли свои головы под меч, раздав друзьям полученное в уплату золото и серебро: «Некоторые при торжественном стечении всего народа, получив серебро или золото, или какое-то количество сосудов с вином и торжественно засвидетельствовав дар, распределяли его между близкими или друзьями, затем ложились на щит, и стоящий рядом ударом меча перерезал им горло».
Д'Арбуа[213] распознает в этом евгемеризацию мифологической темы, — темы зеленого рыцаря романов артуровского цикла и ирландской эпопеи (циклов Кухулина и Ку Роя).[214]
Имея в своем веденье всю религиозную жизнь и всегда оставляя за собой право воспользоваться этой властью, друид-теолог и главный жрец при жертвоприношениях вполне мог передавать часть своих ритуальных и богослужебных обязанностей в ведение друида-прорицателя, как желает показать нам это Диодор Сицилийский: «Наконец, они прибегают к помощи прорицателей, за которыми признают большой авторитет. Эти прорицатели предсказывают будущее, наблюдая за птицами и принося жертвы, и держат в подчинении себе весь народ. Но особенно когда они вопрошают предзнаменования ради каких-либо крупных выгод, то совершают невообразимый и странный ритуал. Посвятив человека богам, они ударяют его. мечом в область диафрагмы, и когда жертва падет под ударом, они предсказывают будущее, наблюдая за его падением, движением его членов и за истечением крови. Такого рода наблюдения издавна используются ими, и они полагаются на них».[215]
Страбон повторяет приблизительно такое же описание: «Римляне отучили их от обычаев, жертвоприношений и гаданий, противоположных тем, что в ходу у нас. Они наносили человеку, обреченному в жертву, удар в спину и гадали по его судорогам. Однако они не приносили жертв без друидов. Упоминаются еще и другого рода человеческие жертвоприношения; они расстреливали свои жертвы из лука, или распинали их в святилищах, или же сооружали огромную статую из сена и дерева, затем бросали туда скот и всевозможных диких животных, а также людей, и все это вместе сжигали».[216]
Более всего изумляет, вероятно, то, что историкам-латинянам, взору которых в одном только Риме открывалась богатейшая коллекция всевозможных служителей культа (фламины, понтифики, авгуры, гаруспики), никогда не приходила мысль сравнить их с культовой организацией галлов.
Судебная функция предоставляет нам возможность произвести более точный анализ связей между Галлией и Ирландией на основе одного крайне любопытного отрывка из Цезаря: «Именно они ставят приговоры почти по всем спорным делам, общественным и частным; совершено ли преступление или убийство, идет ли тяжба о наследстве или о границах, — решают те же друиды; они же назначают награды и наказания; и если кто — будет ли это частный человек или же целый народ — не подчинится их определению, то они отлучают виновного от жертвоприношений. Это у них самое тяжелое наказание. Кто таким образом отлучен, тот считается безбожником и преступником, все его сторонятся, избегают встреч и разговоров с ним, чтобы не нажить беды, точно от заразного; как бы он того не домогался, для него не производится суд; нет у него и права на какую бы то ни было должность».
