В городе, жители которого больше всего на свете гордились своими прямыми благородными носами, в одной здоровой семье родился мальчик со вздернутым, широким, как валяный сапог, носом.
— Это ужасно! — сокрушалась мать. — Ну будь он коротконогим или косоглазым — не беда. Живут же люди. У Главного Судьи уши, как у африканского слона, а у Мастера Золотые Руки зубы кривые, как у бенгальского тигра. Но с таким носом, как у нашего, лучше носа не высовывать.
— Погоди, — успокаивал ее муж,—ты же знаешь, все меняется. Еще десять лет тому назад наш Хранитель Нравственности требовал заклеймить каждого, кто ходил в коротких брюках, и уже был объявлен конкурс на лучшее клеймо... А теперь он сам разгуливает в штанах выше колен. Может быть, настанет день, когда все захотят носить такие носы, как у нашего мальчика.
И супруги стали ждать, но мода на носы не менялась, а сыну пришла пора идти в школу.
Тогда родители, надев траурные платья, отправились в Совет Мудрых Голов.
Бледные, тихие, предстали они перед высоким собранием.
Первым взял слово Блюститель Чуткости.
— Уважаемые головы, — скорбно произнес он, — мы разбираем сегодня печальный, из ряда вон выходящий случай. Подобного носа в нашем городе не было с древних времен, с той поры, когда у нас были распространены верхоглядство и заносчивость. Однако мать, отец, а тем более несчастный ребенок ни в чем не виноваты. Всякое бывает. Разве мало людей родилось у нас без мозгов и разве не нашли они себе достойного применения? А сколько мужчин и женщин появилось на свет без сердца? И все они спокойно дожили до глубокой старости. Уважаемые лбы, мы гуманисты. Наш город славится своей человечностью. Чуткость — наша сила. Пусть же бедное создание никогда не узнает о своем недостатке, пусть никто не посмеет ему намекнуть об этом.
Речь произвела огромное впечатление, и Совет решил окружить ребенка чуткостью, создать ему необходимые условия для счастливой жизни.
Мальчика направили в образцовую школу. Его посадили на первую парту, ему подарили мраморную чернильницу-непроливайку, в то время как у других детей были обыкновенные пластмассовые. Наставник смотрел на мальчика нежным взором и, вызывая его к доске, говорил:
— Мой дорогой, может быть, ты скажешь, сколько будет дважды два?.. Мой милый, если тебе не трудно, напиши, пожалуйста, «Маша любит кашу».
Мальчик, если ему хотелось, отвечал, что дважды два — пять, когда же у него было плохое настроение, бурчал: «Вот еще глупости, терпеть не могу каши!» Наставник ласково гладил его по голове, веря, что чуткость возьмет свое.
Спустя два года, увидев, что его ожидания не оправдались, Наставник, проливая горючие слезы, оставил мальчика на второй год.
— Неужели наш сын так глуп, — сказал отец, — что не способен хорошо учиться, несмотря на...
— Несмотря на то, что ты мой муж, ты недалекий человек, — перебила его жена. — Наставник пристрастен. Он смотрит на нашего мальчика и не видит ничего дальше носа. Какой позор!.. Но слава богу, мы живем в городе, где правит справедливость.
И справедливость восторжествовала. Старый Наставник был вскоре смещен с должности, а новый сумел сделать из этого случая соответствующие выводы: он выводил мальчику самые высокие отметки.
Мальчик кончил школу и поступил в институт. Все шло хорошо, и вдруг мальчик — впрочем, он был уже не мальчиком, а юношей — влюбился в студентку с прямым, благородным, как у всех жителей города, носом.
Юноша страдал, чах от любви, а девушка не отвечала ему взаимностью.
Мать возмущалась, и девушку вызвали для объяснения в Комиссию по Родимым Пятнам.
— Послушайте, — строго сказал Председатель Комиссии, — почему вы мучаете несчастного юношу, почему вы так возноситесь? Нам неприятны ваши жестокосердие и эгоизм.
