Возьмите слово «вуз». Я понимаю, что для удобства, если кому-нибудь надо срочно отправить телеграмму в какое-либо высшее учебное заведение, он пишет: «Профессору Брежневу. Кремлевский Вуз, Москва». Но, если бы я был студентом, я ни за что не захотел бы окончить вуз. Я предпочел бы окончить институт, университет, но не какой-то корявый телеграфный вуз.
Трагедия нашего языка заключается в том, что мы все к подобным словам настолько привыкли, что они нас уже больше нисколько не раздражают.
Слава Богу, «совнаркома» больше нет, но зато остался «совнархоз». Чека и НКВД больше нет, но слово «чекист» и «энкаведист» остались, как вечный упрек нашей небрежности, нашей халатности. Мне опять скажут: разве можно найти лучшее слово, чем чекист, чтобы описать агента секретной полиции? Несомненно можно.
Вот сочиненьице, составленное мною из слов, взятых из одного только номера московской газеты.
«У замзава химзавода Ленгиппрохима Карла Красная Шапочка испортился телевизор. Карл отправился искать запчасти. Зашел в Ленинградский универмаг, но там никаких запчастей для телевизора не оказалось. Побегал но разным магам — ничего. Случайно столкнулся с комсоргом Халаткиным из обкома. Комсорг спешил на заседание педсовета.
— Не знаешь ли, товарищ Халаткин, где я могу найти запчасти для моей «Волги»? — спросил Красная Шапочка.
— На Дону, — ответил Халаткин. — Запчасти для «Волги» продаются на Дону. Поезжай на Донской плодопитомнический совхоз и отыщи там зампреда товарища Шутова. Скажи ему, что тебя к нему прислал Халаткин. Он тебе всякого рода детали, запчасти, болты, моторы, двигатели, винты добудет. Если скажешь ему, что ты профсоюзник, он тебе скидку сделает. Он в Советском Союзе знатный толкач и умелец».
Советский отель в Нью-Йорке
Советское правительство решило приобрести в Нью-Йорке отель. По сообщению американских газет, переговоры по этому поводу уже идут между представителями Москвы и владельцами одной из крупнейших нью-йоркских гостиниц. Жить в этом отеле будут члены советской делегации в Организации Объединенных Наций и приезжающие в Нью-Йорк туристы, которым сейчас приходится прозябать в капиталистических гостиницах.
Меня удивляет, что советскому правительству только сейчас пришла в голову столь блестящая мысль. Как это оно раньше до этого не додумалось? Что может быть лучше для советского человека, приехавшего в Нью-Йорк, чем сознание, что он в этом страшном городе Желтого Дьявола сразу же очутится дома, на родине, за пазухой Красного Дьявола? В американском отеле советскому человеку смерть, зарез. Проживет в нем три-четыре дня и заскучает, затоскует. А тут, в советском отеле, он сразу же почувствует себя в своей тарелке. Как говорится в пословице: своя тарелка ближе к телу.
Как только советское правительство приобретет в Нью-Йорке отель, оно сможет, не кривя душой, заявить во всеуслышание, что американские отели нисколько не лучше советских.
Не берусь предсказывать, как будет назван советский отель в Нью-Йорке. Хороших названий много. «Нью-йоркский Метрополь». «Ленин-на-Гудзоне». Или — большевики ведь обожают длинные культурные названия — «Нью-йоркский орденов Ленина и Трудового Красного Знамени памяти Горького отель «Целина».
Впрочем, название не важно. Важно то, что, остановившись в советском отеле, советский турист ни на минуту не порвет своей связи с родиной. Может быть даже еще больше с ней сблизится.
Приедет советский турист в отель с набережной или с аэродрома в американском такси. Тут ничего уже не поделаешь. В Нью-Йорке советских такси еще нет.
После этого все пойдет по-советскому. Ему отведут комнату на седьмом этаже, № 75. Дадут ключ и скажут:
— Гражданин, вам придется самому взять чемоданы наверх. Тут никого нету, кто бы взял. Возьмите третий лифт справа, остальные не работают. Сойдите на седьмом этаже.
Лифт, однако, откажется остановиться на седьмом этаже, но остановится на десятом. Между лифтами в советских домах за границей и лифтами в домах в самом СССР существует нерушимая классовая солидарность — они не работают. Турист возьмет свои чемоданы и спустится, кряхтя и культурно поругиваясь, на седьмой этаж. Обнаружит, что ему дали не тот ключ — для комнаты № 85, вместо комнаты № 75. Возьмет свои чемоданы и, кряхтя и несколько менее культурно поругиваясь, побредет на восьмой этаж.
