За день до отъезда Дук утром зашел к Сергею домой.
– Я завтра уезжаю, – сказал он, – и хотел бы поговорить с тобой до отъезда. Разговор будет долгий.
Сергей крикнул ожидавшему его возле крыльца Ларту, что сегодня он будет занят, и попросил заменить его на занятиях.
Дук предложил прогулку верхом, они выехали за пределы поселка и углубились в ущелье. Некоторое гремя они ехали молча. Дук, видно, обдумывал предстоящий разговор, и Сергей не стал ему мешать. Ущелье постепенно суживалось, дорога вилась вдоль берега быстро бегущей речки. Дук свернул направо, на едва заметную тропинку, и стал по ней подниматься. Сергей последовал за ним. Тропа вела вверх, в горы. Вскоре они поднялись на вершину столообразной горы, с которой открывался вид на всю долину. Внизу, словно картонные, стояли маленькие домики, вокруг которых сновали точки-люди. Был виден луг, на котором пасся скот, а несколько поодаль – плац, где Ларт проводил занятия. Дук слез с лошади и пустил ее пастись, сам же уселся на большой камень, знаком предлагая Сергею последовать его примеру. Сергей отпустил своего вороного и присел рядом со стариком.
– Сергей Владимирович, – произнес внезапно Дук на чистейшем русском языке.
Сергей от неожиданности чуть ли не вскочил и пристально посмотрел на старца. Тот спокойно продолжал, не разжимая, впрочем, губ:
– Успокойся, Сергей! Так нам лучше будет беседовать. На нашем языке нет таких слов, которые мне понадобятся в беседе с тобой, так что лучше, если мы будем говорить на твоем языке. Вернее, ты будешь меня слушать.
Сергей, конечно, знал о существовании телепатического способа общения. На Земле этот метод был уже давно освоен, но владели им очень немногие, и сам он лично только сейчас встретился с этим явлением. Поэтому его естественное удивление быстро прошло, и он, немного сосредоточившись, стал отвечать.
– Не надо напрягаться, – поморщился Дук. – Расслабься. Вот! Так-то значительно лучше. – Я, – продолжал он, – знаю все о тебе. Не удивляйся. Для меня читать мысли человека и даже то, о чем он в это время не думает, не представляет большого труда. Я знаю о том, что ты летал к звездам. Знаю и о том, что все товарищи твои погибли. Все это заложено в твоей памяти, которая для меня – раскрытая книга.
– Нет, конечно, – отвечая на мысленный вопрос Сергея, продолжал старик, – не все умеют у нас вот так вторгаться в чужой мозг и читать его записи. Только немногие имеют этот дар с рождения, и из этих только некоторые могут развить его к старости. Я из тех, кто это смог сделать. Я пригласил тебя вот зачем. Страшная беда обрушилась на мой народ, и только ты его можешь спасти. Я исследовал твой мозг. У тебя есть центр, называемый вами центром агрессии. Благодаря ему ваш мозг становится изобретательным и предприимчивым, побуждает вас к решительным действиям. Наш мозг тоже имеет такой центр, но он значительно слабее и немного по-другому устроен. Я наблюдал за вашими военными занятиями. Во время них твой мозг излучал энергию, которая заряжала бойцов, и они были полны решимости. Но когда ты уходил и тебя заменял Ларт, этого подъема уже не было. Они повторяли все по памяти, не проявляя при этом той необходимой энергии, которая нужна в бою. То, что сторожевой отряд потерял больше половины своих бойцов, – не случайность, а скорее закономерность. Твои люди в бою будут прекрасными исполнителями, если ты будешь рядом, но они будут беспомощными и безынициативными вдали от тебя. Там, в концлагере, им никогда бы не пришла идея восстания. Самое большее, на что они были способны, – это побег. Я изучал также мозг свистунов, пленных, которых доставили в поселок недавно. Он полон злобы и грязи, но это инициативный и очень агрессивный мозг! В создавшемся положении контакта двух противоположных цивилизаций неизбежно уничтожение нашей. Когда-то, может быть, сотни тысяч лет назад, строение нашего мозга, возможно, не отличалось от твоего. Но эволюция у нас пошла другим путем, и мы утратили необходимую агрессивность, так как в условиях нашего существования она нам не нужна. Теперь же мы вынуждены платить за эту утрату тяжелую дань…
